Леонид Платов - Архипелаг исчезающих островов

Именно во время паузы в споре, которая, быть может, выглядела лишь как затишье перед порывом бури, мы получили письмо от Лизы.

В нем не было ничего о гравии или о перелетных птицах, но оно имело отношение к Земле Ветлугина.

Странно выглядел обратный адрес: «Подмосковная Атлантида». Это была, конечно, шутка в обычном стиле Лизы.

Она писала всего лишь из Весьегонска.

Так вот, стало быть, о какой новостройке шла речь! Лиза работала на сооружении гидроузла и Рыбинского водохранилища! Впрочем, уважительно называла водохранилище морем.

«Я расскажу вам об удивительном путешествии, во время которого не я приближалась к морю, а оно приближалось ко мне, — писала наша подружка. — В системе водохранилищ канала Москва — Волга Рыбинское самое большое. Расположено оно в междуречье Мологи и Шексны. Сейчас мы объединили эти реки.

Учтите, что на территории «Подмосковной Атлантиды» жило двести тысяч человек, располагались сотни сел и три города: Молога, Пошехонье и Весьегонск.

Официальное наименование нашей группы: «Отдел подготовки зон затопления». Здесь работают представители различных профессий: гидротехники, землеустроители, агромелиораторы и мы, инженеры-строители. Ведь подготовка к затоплению и само затопление — сложный комплекс самых разнообразных мероприятий.

Достаточно сказать, что в какой-нибудь месяц нам пришлось переселить более тридцати тысяч крестьянских хозяйств!

Поглядели бы вы на Мологу и Шексну в те дни! Тесно было от плотов. Села одно за другим проплывали вниз, уступая место морю.

Думаете, мы оставляли хоть что-нибудь на том месте, где стояли села? Что вы! Снимали и увозили постройки, разравнивали бугры, убирали дно под метелочку. Новенькое море должно было быть чистым и прозрачным, как хрустальный стакан!

В двух местах только оставили церковные колокольни. Так по сей день и торчат из воды. За них заступился Наркомат речного флота: понадобились как ориентиры для лоцманов.

А как мы поступили с городами, хотите спросить?

Пошехонье-Володарск удалось сохранить. Вокруг города воздвигли земляной вал, довольно высокий, примерно в три человеческих роста, и устроили дренаж. Он забирает воду, которая просачивается через землю, а насосы на построенной рядом насосной станции откачивают ее.

С городом Мологой, который, как вы знаете, стоял почти у впадения реки Мологи в Волгу, дело было посложнее. Территория, на которой располагался город, — самое низкое место водохранилища. Это и предопределило его участь.

Наверное, вы представляете себе ветхие домики, покосившиеся заборы, через которые лениво перекатывается вода? Нет! Ни домов, ни заборов уже не было, когда море пришло сюда. Город Молога при нашем содействии переехал с реки Мологи на Волгу и обосновался там, влившись в город Рыбинск.

И наконец, совсем по-другому сложилась судьба нашего Весьегонска.

Обваловывать его, подобно Пошехонью-Володарску, было трудно по техническим причинам. Город стоит на песке. Потребовалось бы сооружать очень большие насосные станции, которые могли бы откачать проникающую через глубокие пески воду. Дешевле и легче было передвинуть город, подать его несколько «в бочок», чтобы он не мешал морю и море не мешало ему.

Помните, бор подальше усадьбы Шабровых, над самым обрывом?.. Город теперь здесь! Мы подтянули его на пятнадцать метров вверх по берегу!..»

Однако Лиза, по ее словам, не присутствовала при окончательном водворении Весьегонска на новое место. Ее вызвали в Переборы.

Недавно это была ничем не примечательная деревенька, обязанная своим названием тому, что стояла у самого узкого места Волги. Зимой здесь перебирались путники по льду. Теперь Переборы стали центром строительства.

— Говорят, неплохо справлялись в Весьегонске, — сказали Лизе. — Вот вам повышение. Под ваше начало даются два трактора. Отправляйтесь с ними в Поречье. Эту деревню надо перевезти на пять километров в сторону от реки.

В Весьегонске дома перевозили грузовиками. Каждое деревянное здание разбиралось по бревнышку, грузилось в разобранном виде на машины, доставлялось на новое место и там собиралось. Дело долгое, муторное.

Домовозы, примененные Лизой в Поречье, изменили картину. К дому подъезжал трактор, за которым, поднимая клубы пыли, волочился диковинного вида прицеп. При ближайшем рассмотрении прицеп оказывался рамой-каркасом. Она надевалась на дом, снизу подводились катки, и тракторист, лихо сдвинув фуражку на ухо, выезжал на шоссе.