Вильялмур Стефанссон - Гостеприимная Арктика

И все же страх перед зимой продолжал тяготеть над всеми полярными исследователями. Даже Мак-Клинток не решился начать до апреля свой знаменитый переход с о. Мельвиль на о. Принца Патрика. Нэрс, который в свое время служил в качестве лейтенанта у Мак-Клинтока, тоже не смог отрешиться от этого предрассудка и впоследствии, в 1876 г., самостоятельно командуя экспедицией, утверждал, что командиры не должны заставлять своих людей путешествовать по Арктике до апреля.

Затем наступила третья стадия полярных исследований, типичным представителем которой является Пири; она ознаменовалась таким крупным шагом вперед, какого не наблюдалось ни в одной из предшествовавших стадий. Для читателей, не знакомых с полярными условиями, значение этого шага можно пояснить следующим сравнением. Нам неизвестно, когда и как доисторический человек впервые поплыл на плоту или в челне, и об этом приходится лишь догадываться. Однако можно с уверенностью сказать, что первые, мореплаватели, отпихивавшиеся от дна толчками шеста и «переползавшие» из одной бухты в другую, боязливо держались у берегов и больше всего на свете опасались ветра, который мог превратить мирную гладь вод в бушующие волны, грозящие гибелью пловцам и их суденышкам. В те времена все были убеждены, что ветер — враг моряков. Но когда люди приобрели больше знаний и опыта, ветер превратился из врага в друга. Искусство плавания под парусами успешно развивалось, и моряк уже стал опасаться штилей, столь отрадных его предкам, и молиться о ниспослании того самого ветра, которого они так страшились. Наконец настало время, когда ветер помчал парусные суда через широчайшие океаны, и люди уже не представляли себе, чтобы морской транспорт мог существовать без его помощи.

Подобно тому как первобытный моряк боялся ветра, первые полярные исследователи боялись зимы. Но эта боязнь постепенно уменьшалась, пока, наконец, не появились люди, которые, по примеру моряков, «приручивших» ветер, превратили зиму в своего союзника. Первым из них был Пири: он понял, что нужно не избегать холодов, а использовать их и что зима является наиболее благоприятным временем для путешествий по Арктике, причем их следует начинать в январе или феврале и заканчивать в апреле, до первой оттепели. Продолжая вышеприведенное сравнение, можно сказать, что штиль — идеальная погода для плавания на плотах, но не для серьезного плавания под парусами, и что для Пири, во время его переходов по арктическим льдам, летнее тепло было так же некстати, как для Нельсона штиль в день морского сражения.

Итак, в первой стадии исследований полярная зима считалась невыносимо тяжелой; во второй стадии ее продолжали бояться, но уже признали, что ее можно и должно вытерпеть, хотя не решались приступать к исследованиям до начала весны; в третьей стадии убедились, что зима не только не является страшным или тяжелым периодом, но даже более благоприятна для исследовательских операций, чем лето. Очевидно, этим был достигнут предел прогресса в данном направлении. Но подобно тому как пар произвел переворот в мореплавании и снова сделал штиль более желательным, чем сильный ветер, в арктических исследованиях был возможен новый метод, превращающий лето в сравнительно благоприятное время года, хотя использование зимы и не прекращалось при этом в такой мере, как использование ветра при паровых судах.

Исследователи, усвоившие метод Пири, могли уже не бояться зимы; но Арктика продолжала угрожать им другой опасностью. Хотя зимой можно и должно было путешествовать, эти путешествия были сопряжены с тяжелым трудом и лишениями, а проходимое расстояние оказывалось ограниченным вследствие необходимости везти с собою достаточно пищи для людей и собак. Все были убеждены, что покрытые льдом полярные моря не могут доставить сколько-нибудь годной пищи и топлива в количестве, достаточном для существования путешественников. Было известно, что эскимосы в течение ряда веков живут на побережьях Ледовитого океана, но все думали, что это — прозябание, а не жизнь и что эскимосы, сколько бы они от нас ни отличались, так же страдают, как страдали бы мы, живя при полярных холодах, во тьме полярной ночи, на скудной и отвратительной пище и при прочих трудностях. Однако время от времени появлялись сообщения путешественников, свидетельствовавшие о том, что эскимосы здоровы и счастливы и что, если привыкнуть к их образу жизни, можно чувствовать себя в Арктике так же хорошо, как чувствуют себя в тропических странах люди, привыкшие к образу жизни примитивных тропических племен.