Томас Рид - Охотники за растениями

Охотники прицелились – грянули выстрелы, просвистела стрела, вонзившись в толстую мохнатую шкуру, и в следующий миг черная туша тяжело рухнула со скалы и распростерлась на камнях; медведь дергал лапами в предсмертных судорогах. Тут Фриц прыгнул на зверя, вцепился мертвой хваткой в шею и душил, пока тот не застыл на месте.

Фрица оттащили. Поднеся поближе факелы, охотники стали разглядывать убитого ими зверя. Это был великолепный экземпляр, на диво крупный и увесистый; из его туши, конечно, можно будет получить немало драгоценного жира.

Но не успели они об этом подумать, как у них блеснула в голове другая мысль, от которой они невольно содрогнулись; несколько мгновений они стояли в молчании, глядя друг на друга с немым вопросом. Каждый ожидал, что заговорят другие, и, хотя никто не обмолвился ни словом, всем было ясно, что они попали в тяжелое положение.

Почему же в тяжелое положение? – спросите вы. Со зверем покончено. Разве так трудно вытащить его из пещеры и отнести домой, в хижину?

Но, любуясь своей добычей, они вдруг заметили, что факелы у них догорают. Правда, они еще не погасли, но ясно было, что при свете их можно будет пройти лишь каких-нибудь двадцать ярдов. Факелы уже начали меркнуть и мигать, – еще несколько секунд, и они совсем погаснут. А что тогда?

Да, что тогда? Эта мысль встревожила охотников; оттого-то они и стояли, тревожно глядя друг на друга.

Они еще не осознали весь ужас своего положения. Они знали, что сейчас окажутся в темноте – в абсолютном мраке подземелья! – но им не приходило в голову, что они могут больше никогда не увидеть света.

Они думали только о том, как неприятно остаться без факелов и что, пожалуй, будет трудно найти выход из пещеры. К тому же – как они потащат медведя? Им сперва придется ощупью выбраться из пещеры, запастись новыми факелами и вернуться за добычей; но это не беда: главное – у них будет медвежий жир, а теплая мохнатая шкура, из которой получится превосходная шуба, вознаградит их за все пережитые трудности.

Но вот факелы погасли и охотники очутились в непроглядном мраке. И только когда они несколько часов пробродили в темноте, ощупывая стены, спотыкаясь о камни, проваливаясь в глубокие трещины, когда они потеряли надежду выбраться на свет и окончательно заблудились в подземном лабиринте, – они наконец осознали весь ужас своего положения и начали опасаться, что им больше не суждено увидеть свет.

Проблуждав несколько часов, охотники остановились в полном изнеможении, держась за руки, съежившись, прижавшись друг к другу и чувствуя себя безнадежно затерянными в глубоком, беспросветном мраке... гималайская земляника не отличалась ни запахом, ни вкусом; зато

Надо сказать, что их страхи не были лишены оснований. В самом деле, пещера тянулась в глубь горы на целые мили, в ней было столько запутанных ходов и наши друзья так далеко зашли в погоне за медведем, а кругом царил такой мрак, что трудно было надеяться найти выход.

Особенно угнетала их темнота: они не видели друг друга, нельзя было разглядеть даже собственной руки.

Если вы окажетесь в полной темноте, то удивитесь, как трудно пройти в том или ином направлении. Действительно, вы не сможете идти по прямой линии, даже если у вас не будет никаких препятствий на пути.

Пройдя несколько шагов, вы начнете уклоняться в сторону и, возможно, через некоторое время даже опишете полный круг. Нет нужды об этом говорить: ведь вы играли в жмурки и сами прекрасно знаете, что, повернувшись два-три раза, вы не можете сказать, к какой стене стоите лицом, пока не прикоснетесь к роялю или к какому-нибудь другому знакомому предмету.

Наши друзья находились совершенно в таком же положении, как играющие в жмурки, с той лишь разницей, что в пещере не было ни рояля, ни мебели, ни других предметов, по которым можно определить, где находишься. Они не знали, куда повернуть, -окончательно потеряли ориентацию.

Довольно долго простояли они в странном оцепенении, крепко держа друг друга за руки. Они не решались разжать руки, боясь потерять товарищей. Правда, этого нечего было бояться, так как всегда можно было позвать друг друга, но ими овладел ужас, они чувствовали свою беспомощность и по-детски жались друг к другу.

Простояв некоторое время, они снова пустились в путь, держась за руки. Во время ходьбы эта предосторожность была нужнее, чем при остановке, – охотники боялись, как бы кто нибудь из них не свалился с высокого уступа или в глубокую расселину, а если они будут держаться друг за друга, то меньше шансов упасть.