Майкл Пэйлин - От полюса до полюса

Мы прощаемся с людьми, сопровождавшими нас по Шпицбергену. Гейр ставит меня в известность о том, что также направляется в Тромсё уже через пару часов, но только самолетом, как делает всякий нормальный человек Я пытаюсь намекнуть на то, что у ненормального есть свои радости.

Кроме «Норселя» у причала нет ни единого корабля. Адвентфьорден, Рождественский фьорд, на котором расположен Лонгьирбюен, освободился ото льда всего неделю назад, и до прихода кораблей за углем остается еще месяц. Кораблик крепкий, разве что малость побитый, кажется красным почтовым ящиком на фоне серых строений порта и белых снежных плащей, укрывающих горы по ту сторону фьорда. Суденышко невелико, водоизмещение всего 550 т, и наши каюты более всего похожи на шкаф, однако под палубой тепло и необычайно уютно. Утром я разговаривал с журналисткой из свальбардской газеты, недоуменно приподнявшей бровь, узнав, что я намереваюсь попасть в Тромсё на корабле. «Здесь морю называют танцевальной площадкой дьявола». Я пересказываю эту точку зрения капитану Стейну Бьелгеруду, улыбающемуся отнюдь не самым обнадеживающим образом. Он объясняет мне, что «Норсель» обладает чрезвычайно большой осадкой в 8 м, а потому при полной загрузке почти весь корпус уходит под воду, делая кораблик еще более восприимчивым к продольной и бортовой качке.

— И мы сейчас действительно полностью загружены?

Улыбка его делается еще шире:

— О, да.

Хорошая новость состоит в том, что корпус набран из стальных пластин толщиной в 28 мм.

— Высший ледовый класс, — ободряет он меня. — Можем идти сквозь сплошной лед толщиной в 60 см.

— Итак, во льдах нам ничто не угрожает?

— Ну конечно. Если только корабль не слишком обледенеет снаружи. В подобном случае мы можем перевернуться.

Неприступной прочностью корпуса «Норселя» мы обязаны верфям Третьего рейха, ибо кораблик наш был заложен в Германии в 1943-м, но остался незаконченным и был передан норвежцам в 1947 г. С тех пор его использовали для охоты на тюленей, траления морских гребешков и в качестве экспедиционного судна.

Экипаж состоит из семи человек — капитана, первого помощника, шеф-инженера, кока и трех матросов. В данный момент они присматривают за разгрузкой явно годового для здешних мест запаса рулонов туалетной бумаги. Этот отнюдь не харизматичный корабль играет здесь жизненно важную роль. Капитан вспоминает, как однажды запоздал с грузом пива на борту:

— На всем острове оставалось только семнадцать банок. Парни встречали нас уже на причале.

Сразу после семи вечера под пронзительными лучами солнца мы отчаливаем из Шпицбергена, огибаем мыс, проходим мимо угольных эстакад и выходим на широкий простор, выводящий к Гренландскому морю.

Скоро наш путь преграждает стена серых облаков, и капитан объявляет, что предсказан шторм. Рубка его забита всякой электроникой, однако он предпочитает опустить одно из оконных стекол, высунуть голову наружу и посмотреть, что там делают птицы. Капитан скептически относится к предсказаниям метеорологов. Слишком быстро меняется в этих водах погода.

Капитан проложил курс на запад, чтобы обойти паковые льды у побережья, однако с запада надвигается и шторм. Учитывая, что в ближайшее время нам, возможно, будет не до еды, мы едим плотно — густую тушенку, сооруженную Антонием, невысоким бледным человечком в белых одеждах, похожим на встревоженного дантиста. Его норвежское происхождение вызывает у нас сомнение, и Роджер предполагает, что кок — русский.

— Вы — русский? — спрашивает он и тянется за очередной добавкой блюда.

Антоний коротко и резко трясет головой и отвечает:

— Поляк.

Оказывается, трое матросов также родом из Польши.

Позже на мостике капитан (норвежец) выражает обеспокоенность тем, что ветер поворачивает на запад скорее, чем он ожидал.

— Не к добру это, — бормочет он.

На противоположном конце мостика усатый шеф-инженер (также норвежец) читает книгу комиксов и не смеется.

День 9: Гренландское море

Ночь приносит с собой разнообразие. Крутая, то продольная, то бортовая качка время от времени сбрасывает на пол часы, книги и стаканы. Ровно и настойчиво гудит машина — постоянный фактор, к которому нам надлежит привыкнуть. Всякие шумовые затычки, заглушки и стабилизаторы качки в спецификации «Норселя» не предусмотрены.

На завтрак яичница с беконом. Фрейзер обеспокоен тем, что нас не учат пользоваться спасательной лодкой. Посреди ночи Роджер проснулся, обнаружив в своей каюте крупный экземпляр морехода. Его прислал капитан известить о том, что вблизи появились плавучие льды — на тот случай, если мы хотим поснимать их.