Анна Фельтина: Все об Испании

Анна Николаевна Фельтина Все об Испании

Страны мира –

«А. Фельтина. Все об Испании»: Фолио; Харьков; 2006

ISBN 966‑03‑3565‑2, 978‑966‑03‑4334‑4

Аннотация

Испания… Есть страны, одно упоминание о которых вызывает целую гамму ассоциаций: коррида, фиеста, женщины в кружевных мантильях, рыцарь печального образа Дон Кихот, весельчак и балагур Фигаро и знаменитый Дон Жуан, а еще темпераментные красавицы в длинных платьях с красными розами в иссиня‑черных волосах, танцующие пламенный фламенко… История у страны древняя и достопримечательностей много: остатки римских крепостей, амфитеатров и акведуков, памятники архитектуры времен мавританских правителей, средневековые дома и замки, церкви и дворцы, богатые музеи…

А. ФельтинаВсе об Испании

Европа с мавританским акцентом

Если вдуматься, Испания – это наше будущее. Точнее, модель будущего. Я имею в виду только то, что испанцы суть результат некогда болезненного столкновения цивилизаций. Именно такого столкновения, которое нам всем только предстоит. Несколько лет назад некий художник пощекотал нервы серией фотомонтажей: мечеть на месте Нотр‑Дам в Париже, минареты посреди Манхэттена и т. п. Так он представляет себе (и нам) завтрашний западный мир во власти пришельцев с Востока, и этот мир полон страхов: от пылающих машин до пылающих небоскребов.

Что ж, цивилизации начали сталкиваться не сегодня, и остывшие угли былых взаимодействий сегодня составляют монолит наций, с тех пор оказывавших на мир наибольшее влияние (французы = галлы + франки + римляне, англичане = англы + саксы + норманны, американцы = …). Вовсе даже не обязательно впадать в восточный транс, любуясь томной каменной вязью Альгамбры – дворца гранадских эмиров, чтобы ощутить этот мавританский акцент в любом закутке нынешней испанской жизни. Достаточно всмотреться в лица севильской или мадридской толпы, услышать звенящую тишину летней сиесты с отчетливым призвуком неги: плюс сорок два, белый, какой‑то воистину аравийский воздух, начисто выжигающий привычный европейский фон тревожности и прочую фрейдовщину. Да просто вслушаться в речь, где звукоряд определенно ближе к Передней Азии, чем к Европе, и не надо быть профессором Хиггинсом, чтобы различить типично арабское, как будто шепелявое «с». В самом деле, кто такие испанцы: христианизированные арабы или европейцы с порядочной долей арабской крови? Ответ заведомо лишен смысла. Они испанцы, и в качестве таковых пребывают в мире последние шестьсот лет, со времени так называемой Реконкисты, то есть изгнания арабов с Иберийского полуострова, потому что в любой так называемой национально‑освободительной войне освобождают обычно от чужой администрации, но не от чужих генов.

Какие они? Тоже непростой вопрос. Любой коллективный портрет опасно соседствует с карикатурой, что не слишком приближает к истине, а в нашу политкорректную эпоху к тому же чревато еле простительными недоразумениями. Тем более, что при ближайшем рассмотрении испанцы обнаруживают внутри себя такое разнообразие, которое нам и не снилось. Каталония отличается от Андалусии куда больше, чем Закарпатье от Донбасса, а галисийский язык от государственного кастильского никак не меньше, чем суржик Харьковщины от надменного львовского украинского, о басках или цыганах говорить вообще не приходится.

Здешний «плавильный котел» действовал не слишком успешно то ли потому, что образование было мало распространено (три процента населения до сих пор неграмотно), а бюрократия, как всегда, ленива, то ли за пределами Иберийского полуострова дел было слишком много. Худо‑бедно едва ли не полмира научили кастильскому наречию, а до своих окраин не добрались. Угли противостояния долго тлели, и не случайно гражданская война 1936 – 1939 годов носила еще и отчетливый оттенок бунта территорий: базой республиканцев был север: галисийцы, астурийцы, баски, каталонцы против «настоящих» испанцев, а то, что сам Франко был из Галисии, мало что меняет: большего русского националиста, чем инородец Джугашвили, трудно себе представить. С Франко тоже не так просто. Герой марокканской войны, в 34 года самый молодой бригадный генерал Европы, любимец короля Альфонса XIII, он был примером того, как в той, прежней Испании, несмотря ни на что, действовали «социальные лифты». Естественно, левые не вызывали у него никакой симпатии.