Свен Андерс Хедин - В сердце Азии. Памир — Тибет — Восточный Туркестан. Путешествие в 1893–1897 годах

От одной постройки, которую люди называли «будхана», или храмом Будды, уцелели между вертикальными столбами стены вышиной приблизительно в метр. Стены были заплетены из камыша и обмазаны глиной, смешанной с рубленой соломой. Как с наружной, так и с внутренней стороны тонкие стенки эти были, кроме того, покрыты белой штукатуркой.

Самая штукатурка была украшена живописью, изображавшей полуодетые коленопреклоненные женские фигуры со сложенными, как на молитву, руками; черные волосы их были закручены в узел на макушке головы; брови сходились над переносьем, носившим такую же метку, какая и до сих пор в обычае у индусов.

Были тут изображены и мужчины с черными бородами; арийский тип их сразу бросался в глаза; одеяния же напоминали современные персидские. Затем были здесь изображения собак, лошадей, кораблей, качающихся на волнах, — картина, производившая своеобразное впечатление среди этой песчаной пустыни! Наконец, на одной фреске находился ряд овалов, и в каждом изображение сидящей женщины с четками в руках. Особенно же изобиловала эта стенная живопись изображениями цветов лотоса.

Увезти кусок такой стены было невозможно. Самая стена выдержала бы путешествие, но штукатурка с живописью рассыпалась бы в прах. Я поэтому лишь срисовал узоры и некоторые изображения и отметил размеры и цвета.

Отрывая из-под песку верхние части стены, мы нашли клочок бумаги с непонятной для нас надписью, большей частью хорошо сохранившейся. Кроме того, мы нашли гипсовый слепок с человеческой ноги в натуральную величину, изобличавший, как и живопись, руку тонкого мастера. Видимо, нога эта принадлежала статуе Будды, и предположение людей, что мы находимся в древнем буддийском храме, было весьма правдоподобно. О том же говорили местоположение развалин на возвышении и живопись на стене, изображавшая молящиеся фигуры.

Больше тут искать нечего было, и мы перешли к развалинам другой постройки. Наружные стены ее были разрушены, да и из столбов уцелело немного. На верхушках двух из них, повыше других, были четырехугольные отверстия, которые в связи с другими приметами обнаруживали, что дом был двухэтажный или, как персидские жилища и вообще многие дома в Хотане, Каргалыке и Яркенде, обнесен вокруг крыши галереей или балконом. Здесь же, в неглубоком песке наши лопаты отрыли целую массу гипсовых горельефных фигур, величиной в один-два дециметра, с плоской изнанкой; ясно было, что это были лепные стенные украшения. Изображали они частью сидящих Будд с головой на фоне лепестка лотоса или окруженной сияньем, частью стоящих Будд, у которых одна рука была опущена вниз, а другая прижата к груди; широкие одеяния спадали богатыми складками, рукава спускались очень низко, а ворот одеяния был вырезан и позволял видеть ожерелье на шее.

Лица были почти круглы, волосы закручены узлом на макушке, уши очень длинные, отвислые, как и у современных изображений буддийских божеств, миндалевидные глаза поставлены косо; голову окружало кольцо в виде сиянья.

Остальные фигуры изображали женщин с обнаженной грудью и дугообразной гирляндой на голове. Наконец, мы нашли еще много разнообразных фризов, обломков колонн, карнизов и цветов — все из гипса. Все эти находки были рассортированы, сделан строгий выбор, и кое-что я взял с собой.

Еще в нескольких домах нашли мы разную мелочь, например длинный резной деревянный карниз (я срисовал узор), шелковичную куколку, ось от колеса, по-видимому, от прялки или тому подобного орудия, черепки и ручки от глиняных кувшинов, хорошо сохранившуюся простую спираль или деревянный винт и жернов из порфира, почти в два аршина в диаметре.

Между многими барханами виднелись еще следы садов. Пни обыкновенных тополей тянулись рядами, показывая, что тут шли некогда тенистые аллеи. Росли здесь когда-то и абрикосовые и сливовые деревья.

Итак, этот погребенный в песчаной пустыне город лежал во время оно на берегу Керии-дарьи, и вдоль его домов и храмов струились воды арыков. Под самым городом, по берегам реки, росли великолепные леса, подобные ныне растущим по берегам Керии-дарьи; в летние жары жители города наслаждались тенью в своих фруктовых садах. Здесь же текли мощные потоки, которые могли приводить в движение тяжелые жернова. Здесь процветали шелководство, садоводство и промышленность, здесь жил народ, умевший художественно, со вкусом украшать свои жилища и храмы.