Михаил Озеров: От Гринвича до экватора

А если уж Англия «раскрывается», то перед каждым по-разному и разными гранями.

Кроме того, на Британских островах, как, впрочем, везде от Гринвича до экватора, все меняется поистине с космической скоростью.

Чего-только не повидал за свои девять веков Тауэр! Построенный Вильгельмом Первым Завоевателем, он был и крепостью, и королевским дворцом, и тюрьмой для наиболее опасных преступников, и монетным двором Англии, и арсеналом вооружений, и местом хранения драгоценностей.

Здесь находились в заключении Томас Мор и Эдуард Пятый, архиепископ Кентерберийский и Рудольф Гесс — «правая рука» Гитлера.

В Тауэре Генрих Восьмой впервые обручился. Подписав в Гринвиче, о чем я уже упоминал, смертный приговор «неверной супруге» Анне Болейн, он казнил ее тут, в своем другом дворце. Король расправился в Тауэре и с пятой женой — Катерин Хоуэрд. Вот плаха, вот топор палача.

Теперь Тауэр известен еще одним — у его древних стен на площади регулярно проходят митинги студентов, требующих повышения стипендии…

Улица газетчиков Флит-стрит окутана паутиной старинных переулков и двориков. Переулочек под названием Винный Двор шириной с метр. По нему не протиснешься, тем паче что туристы образуют длинную очередь у входа в таверну «Старый чеширский сыр».

Посетители, дождавшись своего часа, садятся за дубовые, грубо сколоченные столы, за которыми рождались новые замыслы у Диккенса и Вольтера, Конан Дойла и Теккерея, Марка Твена и Чарли Чаплина; окунаются в царившую здесь четыре столетия атмосферу застольных песен, острых споров, шуточных эпиграмм; пьют эль, едят кровавые бифштексы или лучший, по мнению знатоков, на Британских островах пудинг, которым восхищались, наведываясь в таверну, короли и президенты. Пудинг готовят в пышущем жаром огромном котле, установленном посредине зала. Самым везучим считается тот гость, кому достается скамейка Сэмюэла Джонсона. По вечерам автор первого толкового словаря английского языка приходил сюда, и его место никто не занимал.

Недавно таверна на Винном Дворе родилась как бы второй раз. Она уже не только аттракцион для туристов, в ней снова собираются писатели, художники, общественные деятели, члены парламента. Опять, как в XVIII и XIX веках, название «Старый чеширский сыр» замелькало на страницах газет. В здании обосновалась штаб-квартира организации «За выход Англии из «Общего рынка».

…Да, много трудностей стоит перед журналистом, стремящимся «раскрыть» Альбион. Но надо дерзать! И прежде всего я стал приглядываться: что же за люди меня окружают?

Перед отъездом в Лондон родственники и друзья буквально засыпали меня советами: что брать с собой, как держаться, дабы не выглядеть белой вороной, где первым делом побывать. Большинство «указаний» я не выполнил. А кое-какие пригодились. Особенно одно. Товарищ, который не раз бывал на Британских островах, порекомендовал: «Почаще шути и хвали собак».

Знакомясь с бизнесменом или писателем, депутатом парламента или профсоюзным деятелем, я почти наверняка знал: собеседник рано или поздно с гордостью скажет, что юмор присущ английскому характеру и в подтверждение процитирует Диккенса или Свифта, Шеридана или Джерома К. Джерома.

В сегодняшних английских романах, повестях, рассказах у положительного героя нередко веселый огонек в глазах либо «юмористический» склад рта.

Со стен домов на вас смотрят рекламы с забавными надписями, из радиоприемников, словно из рога изобилия, сыплются шутки. Ежедневно по телевидению транслируют комедийные фильмы и спектакли. Подчас они сопровождаются записанным на пленку «запланированным смехом». Когда, по мнению режиссера, происходит особенно занятный эпизод, с экрана звучит прямо гомерический хохот.

Это запланированное веселье поначалу меня раздражало. Но постепенно я привык и через год порой уже смеялся не столько удачной реплике, сколько потому, что дружный смех всегда заразителен. В общем, стал заправским английским телезрителем.

Мы с женой как-то раз пошли на вечер в лондонский танцевальный зал «Лицеум». Нас тогда удивила бурная реакция зала на остроты конферансье. Стоило ему, предположим, заговорить с иностранным акцентом, и зрители чуть не падали с кресел. Казалось, зал взорвется хохотом, если конферансье просто покажет палец.

Может быть, нам не понятен английский юмор? И, утешая себя, мы припомнили английские анекдоты, которые действительно весьма своеобразны. Я рассказал жене историю об испанских студентах-филологах. Они приехали в Лондон собирать анекдоты. Домой вернулись с толстыми тетрадями, исписанными мелким почерком, и… разочарованные. «Нам показались смешными лишь несколько шуток», — сказал журналистам один из студентов. Другой был еще категоричней: «У англичан странное чувство юмора».