Владимир Арсеньев - Жизнь и приключение в тайге

{1} В настоящем очерке В. К. Арсеньев пишет всюду «Татарский пролив», но в «Кратком очерке» — «Пролив Невельского». В издании 1912 г. существует характерное примечание по этому поводу, к сожалению опущенное редактором шеститомника при перепечатке этого сочинения. Оно изложено следующим образом: «После того, как Невельской открыл, что Сахалин — остров, пролив, отделяющий Сахалин от материка Азии, получил название «Пролива Невельского», каковое название и помещалось на наших картах. Но англичане, не желая признавать заслуг русских море плавателей, стали обозначать его на своих картах под именем «Татарского пролива». Мы, пользуясь английскими картами для составления собственных позднейших карт, а с другой стороны — по обычной небрежности к великим русским именам и заветам, — также стали называть этот пролив «Татарским». Поэтому в настоящем труде восстановлено прежнее, правильное название — «Пролив Невельского» (стр. 263). Это примечание обозначено «примечание корректора». Однако совершенно несомненно, что оно написано самим В. К. Арсеньевым.

Здесь, как и раньше, неправильно применен термин «тундра» для обозначения одного из типов лесных ландшафтов, эта ошибочная терминология встречается и далее.

В одном и том же месте, конечно, не могут существовать два климата; автор имеет в виду резкое различнее характере зимы и лета.

Это указание не вполне правильно: на северо-запад от Приморского края расположены не пустыни и не западносибирская низменность, а горная страна.

Закономерности возникновения туманов в Приморском крае в настоящее время хорошо изучены советскими метеорологами. Существовавшее во времена Арсеньева предположение о том, что холодное течение из Охотского моря проникает в Татарский пролив, не подтверждается фактами, и мнение гидрографа Жданко несомненно правильно.

Здесь необходимо внести некоторое уточнение: нужно говорить о соприкосновении не с низкой температурой, а с лесной почвой и болотами, имеющими низкую температуру; снова неправильно применен термин «тундра».

С возрастанием влажности прозрачность воздуха уменьшается, а не увеличивается.

Ганн-австрийский метеоролог.

Напечатано: «Приамурье», № 1002, от 28 декабря 1909 г.

Данный очерк, посвященный экономическому положению копинских орочей и их этнографической характеристике, не имеет точного соответствия с СА, но частично включен в «Краткий очерк». К перечню продуктов и предметов, составляющих необходимый минимум орочского обихода, в «Кратком очерке» добавлено четыре кирпича чаю, но опущено (случайно?) мыло (см. т. V, стр. 89).

{1} В данном случае В. К. Арсеньев допускает некоторое преувеличение, очень часто, впрочем, встречающееся в этнографической литературе. Заболевание оспой в тяжелых случаях кончается смертью на третий или четвертый день; инкубационный период продолжается от 6 до 14 суток; одновременное заражение всех жителей стойбища вряд ли возможно.

Хотя в Императорской Гавани на реке Хади и нет уже более орочей, тем не менее чистые орочи с рек Тумнина и Уй, в отличие от орочей копинских и самаргинских, в настоящих статьях будут называться «орочами Императорской Гавани», так как залив этот является в полном смысле слова колыбелью орочского происхождения.

Правильнее называть этот водоем не заводью, а лагуной.

О могилах японских рыбаков: СА, стр. 111.

Эпизод с троганием китовых костей изложен в СА иначе: кости трогает не солдат, а Чжан-Бао, что чуть ли не повело к ссоре между ним и Карпушкой (СА, стр. 112). Однако трудно допустить, чтоб такую «оплошность» сделал Чжан-Бао, хорошо знакомый с верованиями местных народностей и в мировоззрении которого было немало анимистических черт; газетный текст, вероятно, более правилен и отражает непосредственную запись в дневнике, сделанную по свежим следам события.

то есть растущими по краям

Напечатано: «Приамурье», № 1012, от 10 января 1910 г.

Точного соответствия с СА нет; наблюдения о составе леса, являющиеся дополнением к главам VI и XIII, включены в «Краткий очерк» (стр. 115–116; т. V, стр. 31–32). В том же номере газеты «Приамурье», в котором было помещено это письмо, напечатана телеграмма В. К. Арсеньева, извещающая об окончании экспедиции: «Вышел из Императорской Гавани в октябре, с большими трудностями прошел Амур и Хун-гари. Девятого января вышли на Амур у села Воронежского сильно утомленные. Все благополучно. Люди здоровы».