Михаил Каминский - В небе Чукотки. Записки полярного летчика

В заключение хочу выразить надежду, что пионер освоения Анадырского хребта, покойный геолог С. В. Культиасов не ошибался в своих предположениях. И что я не напрасно рисковал машиной у пика Гранитного. Его сокровища ждут своего, более счастливого открывателя.

Поскольку речь зашла о поисках золота на востоке Чукотки, мне кажутся небезынтересными данные, ставшие известными мне в пору знакомства с Чукоткой. Заинтересовавшись как–то Золотым хребтом, я стал расспрашивать старого камчадала Артамона (фамилии его никто не знал, все звали его по имени), что он знает об истории этого названия. Артамон охотно пустился в воспоминания и рассказал мне, что якобы в 1916 и 1917 годах в этом хребте работали золотоискатели–американцы. Золота было так много, что промышленники фрахтовали специальный самолет и вывозили на нем добычу в Америку. Сам Артамон якобы неоднократно подвозил на своей упряжке продукты добытчикам золота. Летом, как известно, на нартах по тундре не ездят. Но поскольку платили Артамону баснословные деньги — доллар за каждую банку консервов, доставленную на место, он соглашался. Понятно, что проверить эти утверждения было не у кого.

Начальник комбината, анадырский старожил Ильяшенко, рассказал мне, что в 1924 или 1926 году «Союз–золото» посылало экспедицию к хребту и она обнаружила там золото, залегающее на очень большой глубине. По тем временам разработка его была нерентабельной.

Помнится, я тогда еще сказал Ильяшенко: «Наверно, это были старые спецы, и они не захотели показать золото новой власти». Достоверность рассказа Артамона почему–то не вызывала у меня никаких сомнений.

В декабре 1935 года довелось мне быть по делам службы у начальника пограничного поста Реброва. Отчества не помню, а звали его, кажется, Михаилом. Это был один из авторитетнейших людей округи и личность весьма примечательная. В годы гражданской войны он был в охране легендарного «золотого» поезда, на котором по распоряжению Ленина вывозился золотой запас республики. Быть может, из–за этой давнишней причастности к золоту Ребров интересовался им и на Чукотке.

На стене его кабинета я увидел странную, в размер развернутого газетного листа, рукописную карту Чукотки. Она имела очень приблизительные контуры и была раскрашена в четыре цвета. На мой вопрос Ребров ответил:

— Этой карте, по–видимому, лет тридцать. На ней ты видишь Анадырский уезд, каким он представлялся в начале столетия. Это даже не карта, а сертификат на золото, которое предполагалось здесь загребать лопатой. Этот документ хранился в сейфе уездного начальника удельного ведомства. Вероятно, ты знаешь, что так называлось управление хозяйством и личным имуществом царского двора. А вот в районе, закрашенном в синий цвет, мог добывать золото только Вонляр–Лярский, авантюрист и проходимец. Желтый и зеленый—это сферы влияния других таких же проходимцев.

Думается, что упоминание об этой карте небезынтересно для тех, кто занимается историческим прошлым края. Не верю, что такой документ мог затеряться безвозвратно.

Позднее мне неоднократно пришлось слышать на Чукотке фамилию Вонляр–Лярского. В упоминаемой мною книге Вдовина его деятельность описана подробно, поэтому я буду краток. Этот приближенный к царскому двору человек имел чин полковника армии. В 1902 году, после аляскинской золотой горячки, он исхлопотал у царя разрешение на создание акционерной компании по разведке и добыче чукотского золота.

На волне искусно раздуваемых слухов о несметных богатствах акции компании охотно раскупались, все время повышаясь в цене. Большая их часть оказалась в руках американских дельцов, которые и захватили фактическую власть в этом «Северо–восточном сибирском обществе», как называлась компания. Кое–какие геологоразведочные работы были проведены, но напасть на золотые россыпи не удалось. Руководители компании переключились на более доступный способ обогащения, они спаивали чукчей и эскимосов и скупали у них по дешевке пушнину, В 1912 году деятельность акционерного общества была прекращена.

СТАРОЕ ОТКРЫВАЕТСЯ ВНОВЬ

В начале этой главы я помянул, что тесное содружество авиаторов и геологов возникло лишь в 40–х годах. Да, это так. Успешный эксперимент Зяблова — Богданова в последующие годы получил на Чукотке широкое развитие. Этим опытом воспользовались и магаданскиз геологи на Колыме. А вот на материке о нем почему–то не знали даже геологи Главсевморпути.