Евгений ЧеширКо - 50/50

— А кроме врачей ты там видел кого-то?

— Видел, — буркнул он и тяжело вздохнул.

— Кого?

— Настю…

— Настя — это жена твоя бывшая, правильно?

Иван кивнул.

— На твоем счету ее поломанная судьба. Ты в курсе?

— В курсе, — Иван опустил голову и принялся рассматривать свои ботинки.

Светловолосый подошел к нему и поднял голову за подбородок.

— За что ж ты с ней так, а? Она любила тебя так, как никто и никогда тебя не любил! Ты обманывал ее, предавал, издевался, смеялся над ее чувствами… За что?

Иван сжал зубы, пытаясь сохранить самообладание.

— Она всё тебе отдавала, ничего не жалела для тебя, а ты… Не ценил ее, не берёг, а потом еще и бросил. Что ж ты так, Ваня?

Светловолосый прищурился.

— А знаешь, что она там делала? Знаешь? Отвечай!

— Нет, не знаю.

— Знаешь, Ваня, прекрасно знаешь! Как только она узнала, о том, что ты в больнице, она прибежала к тебе! Чтобы просто быть рядом, когда тебе плохо. А еще… Еще она тебя простила за всё, представляешь? И всю ночь возле твоей койки просидела. Молилась она за тебя… Мне молилась. Знаешь, что говорила? Чтобы я ее жизнь забрал, а тебя в живых оставил. Вот так-то, Иван. Такие дела… Теперь у тебя 51 процент положительной энергии. Потому что несколько минут назад она над твоим телом сказала, что ты — лучшее, что было в ее жизни, и она до сих пор любит тебя. Она не считает, что ты поломал ей судьбу.

Плечи Ивана задрожали, слезы покатились по щекам.

— Да поздно уже жалеть, Иван, поздно. Забирайте его, коллега! — светловолосый последний раз взглянул на парня и направился в сторону выхода. — Собрание окончено! Все по рабочим местам!

— Как? Почему к нему? У меня же 51 процент положительной энергии! Почему?

— Ну, все правильно, — дьявол подошел к Ивану и взял его под руку, — третий параграф Устава: «Субстанции, превысившие при подсчете результатов отметку в 50 % положительной энергии, отправляются в отдел отрицательной энергии, для уравнивания исходных данных, для последующего направления по месту рождения». Мой отдел потому так и называется, что мы излишки отнимаем. Сейчас мы тебе этот процент оттяпаем, память подотрем, и снова обратно, на землю, — дьявол улыбнулся, — кстати, я тебе и место уже подобрал. Настя твоя скоро забеременеет. Вот она обрадуется, правда?

— Да вы что удумали?! Это ж ад какой-то! — закричал Иван.

— Нет, Ваня, ад у тебя начнется, если я вдруг позабуду память тебе стереть! За прощение тоже нужно расплачиваться. Всё, пойдем. Как говорится, добро пожаловать!..

— Бабка! Бабка!!!

— Чего орешь? Совсем уже из ума выжил?

— Всё, помирать буду.

— Ну помирай, чего орешь-то?

Федор Степаныч помирал с завидной регулярностью. Раз в неделю из комнаты обязательно раздавался его крик, сообщавший о скором планируемом склеивании ласт. Его жена, Клавдия Михайловна, уже давно привыкла к показательным выступлениям своего мужа и относилась к ним, как к очередному выпуску любимого сериала — вроде бы уже и знаешь сюжет, и концовку можно предположить, а все равно идешь смотреть.

— Чего опять удумал, старый? — спросила она, зайдя в комнату и подойдя к кровати, на которой в трагичной позе возлежал Федор Степаныч.

— Всё, на этот раз точно, — уверенно сообщил он, — вызывай попа, пусть отпевает.

— Вот дурной! Ты сначала помри, а потом уже все мероприятия будем проводить. Живого ж какой дурак отпевать будет?

— Ну, пусть придет, чаю пока на кухне попьет. А я уж постараюсь к его приходу подгадать. Чтоб два раза не ходил.

— Вот сколько лет с тобой живу, а все понять не могу — как я за такого дурака замуж-то вышла? За что ж мне наказание такое?

— А это потому что противоположности притягиваются, — улыбнулся старик, — но не в нашем случае. Я говорю — попа зови! Чего стоишь? Сейчас помру. Точно тебе говорю!

— Ой, да ты каждый раз точно помираешь, а как с кухни борщом запахнет, так сразу воскресаешь! Чудо прям расчудесное! Кому расскажи, не поверит никто.

Федор Степаныч прикрыл рукой глаза и откинулся на подушку.

— Вот в кого ж ты вредная такая? Послал мне Бог на мою голову…

— Слушай, старый, а давай я лучше тебе врача нашего участкового вызову?

— Не поможет мне врач, — сказал Федор Степаныч голосом, которому позавидовали бы лучшие артисты Большого театра, — всё, отжил я свое, пришло мое время…

— Так! Вот держи пульт от телевизора, включай и смотри. А у меня дел еще полно. Ясно?