Сборник - Эта книга сделает вас умнее. Новые научные концепции эффективности мышления

Другая проблема обманебо касается недавнего исследования Теда Капчука из Гарварда. Ученые давали плацебо людям с синдромом раздраженного кишечника.

Другой группе не давали ничего. Плацебо предлагалось в бутылочке с надписью «Плацебо», и исследователи честно говорили, что это плацебо, но очень эффективное. Они хотели усилить эффект ожидания, честно говоря подопытным, что именно те принимают, и старались установить с ними доверительные отношения. Они часто встречались, общались и постоянно повторяли, что плацебо очень мощное. В результате те, кто принимал плацебо, сообщали об улучшении состояния – в отличие от тех, кто не принимал ничего. Ученые объяснили это эффектом плацебо.

Но почему не предположить, что подопытные просто говорили ученым то, что те хотели услышать? Деннис Грэди писал в «Нью-Йорк таймс»: «В детстве мне каждую неделю делали инъекции от сенной лихорадки, и они совсем не помогали. Но я очень надеялся, что они в конце концов помогут. И врач был так добр, что, когда меня спрашивали, стало ли мне лучше, я всегда говорил «да»…» Желание угодить (возможно, связанное со стремлением получить общественное одобрение) может во многом объяснить то, что приписывают эффекту плацебо, – особенно когда речь идет о субъективном смягчении симптомов. Интересно, допустили бы ученые такую ошибку, если бы не существовало термина «эффект плацебо».

Другое возможное объяснение заключается в специфическом физиологическом воздействии. В исследовании в качестве плацебо использовали микрокристаллическую целлюлозу. Очень радует, что авторы это указали. Но хорошо известно, что растительные волокна (например, псиллиум) облегчают запор и диарею – основные симптомы синдрома раздраженного кишечника; их даже специально назначают пациентам.

Так что вполне возможно, что «плацебо» действительно было эффективно, физиологически облегчая симптомы.

Все это показывает, что термин «плацебо» не подразумевает «инертное» (и таковым не является) и что, если в каком-либо исследовании плацебо ощутимо облегчает симптомы, не следует сразу предполагать эффект ожидания (возможной причиной является уже само распределение – регрессия к средним величинам).

Таким образом, во многих случаях, включая весьма серьезные, связанные с медицинской практикой, замена конкретных терминов вроде «плацебо» или «эффект плацебо» на ассоциируемые с ними концепции может подавить критическое мышление и как следствие – сказаться на нас всех.

ЭНДРЮ РЕВКИН

Журналист «Нью-Йорк таймс», защитник окружающей среды, блогер, автор книги The North Pole Was Here («Здесь был Северный полюс»)

Для поддержания прогресса на планете, которую человек все больше подстраивает под себя, но которая все еще полна сюрпризов, необходима большая доза антропофилии. Я предлагаю обозначать этим термином строгое и беспристрастное самоуважение и заботу о своих интересах в ситуациях, когда люди или общества сталкиваются с необходимостью принимать важные решения в условиях неопределенности и разногласий.

Термин неслучайно напоминает «биофилию» Эдварда Осборна Уилсона – заботу о не связанной с человеком части окружающего мира, которую мы называем природой. Но долгое время без внимания оставалась необходимость осознать роль человека в природе и, что еще важнее, понять нашу внутреннюю природу.

Исторически подход к решению проблем формировался вокруг двух идей: «Горе мне!» и «Нам должно быть стыдно!» (и частенько «Постыдились бы!»).

В чем же проблема?

Горе парализует, а обвинение вызывает желание спорить, и часто не по делу (кто виноват? нефтяная компания BP – или все мы, кто использует углеводороды в наших автомобилях и в отоплении наших домов?). Обсуждения подобных концепций нередко ведут к политическим дебатам, которые кто-то описал мне в контексте климатических проблем как «бла-бла-бла-бла… БА-БАХ!». Тот же феномен хорошо заметен в том, как были проигнорированы многочисленные предупреждения относительно атаки 11 сентября, равно как и относительно недавнего финансового кризиса.

Более полное понимание человеческой природы – «и божественной ее стороны, и плотской», как говорит Билл Брайсон, – покажет, какие проблемы мы наверняка будем неправильно решать. Осознание этих тенденций поможет более осмысленно делать выбор – во всяком случае, слегка повысит вероятность того, что в следующий раз мы не так сильно ошибемся. Например, я знаю, что когда вечером зайду на кухню, то скорее потянусь за печеньем, чем за яблоком. Подумав об этом заранее, я имею немного больше шансов избежать соблазна и лишних калорий.