Эрнст Фишер - Растут ли волосы у покойника? Мифы современной науки

Во всяком случае ясно одно: если в работе, достойной Нобелевской премии, возможно, даже важной для спасения человеческих жизней, участвуют четыре человека, то компетентный комитет приходит в замешательство, разве что ему придется прибегнуть к уловке и присудить премию за достижения в области химии физику или химику – за достижения в области физики. Но оставим и эти случаи в покое и обратимся к более или менее неудачному присуждению премии, когда действительно необходимо было принять во внимание участие четверых кандидатов, однако решение было принято слишком быстро, а премия присуждена слишком рано. Речь идет об открытии крайне необходимого для диабетиков инсулина, за которое Нобелевскую премию в области медицины в 1923 году получили канадец Фредерик Г. Бантинг и шотландец Джон Дж. Р. Маклеод. В то время как один из них получил премию не совсем заслуженно, имя, пожалуй, важнейшего исследователя инсулина и по сей день не упоминается ни в соответствующих исторических хрониках, ни в учебниках. Это Джеймс Коллип. Кто-нибудь слышал о нем?

История, завершившаяся Нобелевской премией, началась в 1921 году, когда в результате проведенных опытов на собаке в университете Торонто было доказано, что экстракт поджелудочной железы способен держать диабет под контролем. Вскоре некоторые ученые рискнули испытать пока еще очень плохо очищенное вещество на человеке, а когда это действительно сработало и спасло жизнь пациента, за эту работу в 1923 году была присуждена Нобелевская премия в области медицины. Действительно, согласно первоначальному намерению учредителя, награда должна быть присуждена за открытия того года, в котором они были сделаны. Однако исполнители его завещания действовали более осмотрительно и считали, что для выбора лауреатов должно быть несколько больше времени – возможно, так и должно было случиться в 1923 году. Но инсулин явно способен был победить смерть от диабета, и люди отреагировали на это слишком восторженно, чтобы ждать награждения еще год или даже больше.

Все началось, конечно, намного раньше. Диагноз сахарной болезни был поставлен еще в XVII веке, причем в результате того, что отважные медики в результате тестирования обнаружили у мочи больных сладкий вкус – она оказалась такой же сладкой, как мед, что нашло свое отражение в названии Diabetes mellitus. В конце XIX века было установлено, что болезнь связана с поджелудочной железой, так как после ее удаления у собаки в моче скапливался сахар. Правда, та операция была проведена по другим причинам, но ученые заметили скопления мух над мочой собак – а уж они-то, как известно, ошибиться не могли. В результате соответствующих опытов биохимикам и медикам вскоре стало понятно, что же так привлекало мух. Это был сахар.

Таким образом, перед исследователями диабета была поставлена цель: выяснить, что вырабатывает поджелудочная железа у здорового человека, а у больных диабетом – нет. В университете в Торонто на отделении физиологии, которым руководил Джон Маклеод, за работу взялись Фредерик Бантинг и Чарльз Бест. Проводя многочисленные опыты на животных, Бантинг и Бест стремились сначала выделить из поджелудочной железы вещество, которое было у здоровых животных и которое отсутствовало у больных, а затем идентифицировать его, определив состав. Между тем, стало известно, что участок поджелудочной железы, так называемые островки Лангерганса, выделяет наиважнейшее вещество, которое с тех пор называется инсулином. Целью экспериментов было, во-первых, экстрагировать действующий фактор химическим путем, а во-вторых, получить медицинское доказательство того, что именно его применение воспрепятствовало преждевременной смерти собак с удаленной поджелудочной железой.

Бантинг и Бест продолжали опыты и во время отпуска своего начальника. Когда после его возвращения они побежали к нему сообщить о первых успехах – при этом они с чрезвычайным оптимизмом грезили об улучшении состояния своих подопытных благодаря приему экстракта поджелудочной железы (в действительности никаких подтверждений этому не было), – Маклеод был крайне недоволен. Оба работали слишком быстро и небрежно. Маклеод привел им в пример биохимика Джеймса Коллипа, который – в том числе и по методическим указаниям Маклеода – прежде всего научился выделять пока еще неизвестное активное вещество из осадка. Он начал проводить – и очень тщательно – медицинские опыты, использовал новые методы, например фильтрование экстрактов, и со временем взял весь проект в свои руки – к величайшему недовольству Бантинга и Беста, которые после этого поторопились испытать биохимическую пробу поджелудочной железы на больном диабетом. Их необдуманные действия, как и следовало ожидать, привели к фиаско, а следствием было то, что они все больше и больше зависели от Коллипа. Вскоре биохимик смог получить из поджелудочной железы биохимический материал действительно высокой степени очистки, и его дали детям, больным диабетом. Жизнь маленьких пациентов была спасена. Коллип сообщил об этом своему начальнику – Маклеоду. Тот, преисполненный гордости, провозгласил в июле 1923 года открытие инсулина и в том же году вместе с Бантингом получил Нобелевскую премию.