Марк Льюис - Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Характер китайских вторжений на юго-западе (территории современных провинций Юньнань и Гуйчжоу) был точно таким же: представлял собой комбинацию непродолжительных вооруженных вмешательств с попытками соблазнить местных вождей дарованием титулов. Кое-кто из вельмож ханьского двора заинтересовался этой областью из-за сообщений о возможной торговле через юго-запад с более отдаленными землями. В 135 году до н. э. один придворный чин предложил послать научную экспедицию на поиск торговых маршрутов, соединяющих юго-западное государство Елан с далекой южной областью Нань Юэ. Приблизительно в то же самое время знаменитый поэт Сыма Сянжу, сам происхождением с запада из Сычуани, попытался установить контакты между юго-западной Сычуанью и территориями нынешней Мьянмы и Индии. Два десятилетия спустя Чжан Цянь (тот самый захваченный хунну эмиссар, сначала исследовавший Среднюю Азию в интересах ханьского двора) сообщил об увиденных им в Бактрии китайских товарах, которые прибыли из Сычуани через юго-запад. Однако все эти торговые пути оказались слишком трудными для регулярного использования. Несмотря на учреждение нескольких китайских округов, а также присвоение дворянских званий царям Елана и Диани, китайские контакты с этой областью остались эпизодическими и поверхностными 45.

Карта 16

Притом что эти государства интерес с военной или политической точки зрения представляли небольшой, ханьцев очаровали редкие изделия из этих областей, точно так же как причудливые подарки из северных и западных царств. Ханьская одержимость редкими предметами из дальних стран возникла из предположения о том, что власть правителя можно оценить по его способности подбирать для своего двора полезных людей с изделиями их ремесленников. Чем дальше находится страна происхождения этих людей и причудливее изделия, тем талантливее считался китайский правитель.

Самое замысловатое описание на эту тему находим в творениях Сыма Сянжу. В частности, в своей поэме «Ода, посвященная парку для охоты императора» он воспевает животных, подаренных северными кочевниками и народами Средней Азии, одновременно с фантастическими и мифическими существами:

В конце I века Ван Чун написал два очерка, в которых осудил привычку воспевания древней Чжоу как самой великой династии. Не забыл он покритиковать и династию Хань. Он обратил внимание на то, что при дворе династии Хань принимали экзотическую дань из отдаленных земель, о которых при Чжоу китайцы вообще ничего не знали. По мнению Ван Чуна, престиж и влияние, подкрепляемое получением таких редких предметов, служит показателем превосходства правителей Хань над всеми предыдущими династиями 47.

Престижность всего причудливого не обошла стороной и саму китайскую религию. Места соприкосновения между людьми и духами находятся на краях земли. Их следует искать либо в вертикальной плоскости на вершинах гор, либо в плоскости горизонтальной – на плавучих островах востока и горных кряжах запада. Эти вотчины обитания бессмертных существ и духов населяют те же самые необычные животные и растения, которые появлялись в человеческом мире как предзнаменования или особый дар. В рассказах о бессмертном дворе Царицы-Матери Запада обращается особое внимание на деревья из нефрита и других драгоценных камней, а также на необычных животных, которые обитали при ее дворе в изобилии. Всех этих лисиц о девяти хвостах, крошащих эликсиры бессмертия кроликов, танцующих лягушек и посыльных птиц также изображали в ханьских похоронных произведениях изобразительного искусства как в виде настенных резных фигурок, так и в бронзовых «деревьях с монетами вместо листьев».