Марк Льюис - Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Четкое самоопределение народа цинь как подданных обособленного царства к тому же затуманивалось из-за постоянного смещения его границ, происходившего на протяжении этого периода китайской истории. Вдоль новых линий границы, которые смещались, приходилось возводить даже мощные заборы от соседей 29. Однако в сухом остатке, осмелимся утверждать, преобладающая тенденция среди Сражающихся царств перед их самым концом состояла в обострении раздела между нациями, а встречные тенденции сводились к космополитизму их образованной элиты.

До сих пор мы имели дело с Шан Яном как автором реформ, обеспечившим династии Цинь ее преимущественное положение, и как во многом с вымышленной фигурой, материализовавшейся в более поздних трактатах китайских мыслителей как источник или олицетворение особенной культуры Цинь, покрытой мраком дикости. Он к тому же послужил создателем настольной книги по формулированию политической мысли и методов, известного как «Книга правителя области Шан» ( Шан-цзюнь игу). Данный трактат был по большому счету составлен после его смерти, часть его, возможно, уже при династии Хань. Однако название трактата выбрано совсем не произвольно, поскольку в его ключевых главах содержится теоретическая систематизация принципов, лежащих в основе учреждений Шан Яна и, следовательно, царства Цинь заключительного этапа периода существования Сражающихся царств. В ряде глав якобы представлены настоящие положения политики или законы государства Цинь, но к самым важным из них относят те, что касаются фундаментальных принципов, на основе которых должно функционировать идеальное Сражающееся царство 30.

Архиважным называют принцип единства армии и земледельческого населения, который обеспечивает всеобщую мобилизацию государства на ведение войны: «К средствам, которыми правитель поощряет своих людей, относятся продвижение по службе и присвоение очередного разряда; к средствам возвышения государства следует причислить сельское хозяйство и войну» 31. Такое видение пронизывает весь этот труд, в котором автор постоянно возвращается к теме того, как поощрять людей, посвятивших себя сельскому хозяйству и войне: удостаивать вознаграждений за успехи в их деле и подвергать наказаниям за бедствия, устроенные их нерадивым отношением к нему.

«Притом что народных желаний не счесть, доход поступает из одного лишь [источника], если народ не объединить, удовлетворить все его желания никак не поучится. Поэтому следует его объединить, а потом направить народную энергию в нужное русло. Ваша сила возникнет из сосредоточения энергии народа. Нарастив мощь своего народа и используя его энергию, вы удвоите свою мощь. Поэтому государство, способное вызвать энергию народа и лишить его ее, называют «атакующим врага государством», и оно всегда располагает мощью. Лишите народ всех личных средств, с помощью которых они могут воплотить свои честолюбивые устремления, откройте единственные ворота для удовлетворения его желаний, сделайте так, чтобы народ сначала сделал то, что он ненавидит, и только потом дайте ему удовлетворить свои желания. Вот тогда у него накопится огромная воля» 32.

Когда сельское хозяйство остается единственным источником мощи («единственными воротами») и вся она уходит исключительно на войну, народу на службе государству будут грозить увечья и гибель (то, «что он ненавидит»). Сосредоточивая усилия всего народа на двух этих делах, государственные чиновники накапливают мощь и людские ресурсы, необходимые им для ведения войны. Толковый правитель помогает народу «забывать о своей жизни ради их сюзеренов», прививает «радость от участия в войне», и его подданные «ведут себя как голодные волки при виде мяса» 33. Все остальные человеческие ценности или занятия считаются угрозой государственному порядку.

Эти угрозы могут встречаться под описанием «паразитов» или «пороков»: «шесть паразитов» (стремление беспечно пожить на склоне лет, бездумная трата зерна, пристрастие к красивой одежде и вкусной еде, любовь к предметам роскоши, пренебрежение своими обязанностями, стяжательство); «десять пороков» (ритуальная «благопристойность», музыка, классические памятники, «сыновняя почтительность и братская любовь», «гуманность», бескорыстие, красноречие, острый ум и т. и., то есть нормы обычного права, культурные традиции и конфуцианские принципы); или «двенадцать паразитов» (обряды, музыка, оды, история, нравственная культура, сыновнее благочестие, братская любовь, искренность, благосклонность, долг, критика военной службы и стыд от ведения войн) 34.