Даниэлло Бартоли - Трактат о вечной любви

На общедоступном примере любви, и привлекая к сотрудничеству компетентные органы чувств, да проясним мы себе тем самым этот вопрос вопросов.

Mirar non può sì alto il mortal ciglio;

ma io a tua più intera cognizione

un sensuale esemplo per te piglio.

Улицезреть таких высот не может смертный взгляд,

но я, зане уразуметь тебе пристало,

пример доступный чувствам приведу.

Вечная любовь – вещь бесспорно не менее редкая, нежели случаи бессмертия среди художников. Это так. В сущности, смертный человек именно в любви отрицает Преходящесть ( nega il Divenire ), то есть пробует свои силы на пригодность к вечности ( tenta l’eternità ) и испытывает свою способность к бессмертию. Он извлекает себя из-под смерти, только когда серьёзно влюблён, – а точнее, любит. «Навсегда, навеки» – это слова, которые имеют реальный смысл только в устах влюблённых ( «Per sempre, in eterno», sono parole che hanno un reale significato soltanto nel lessico degl’innamorati ). Только влюблённому, если не считать философа Парменида, удаётся убедительно отрицать Преходящесть ( negare il Divenire ).

Для пользы дела немного уклонюсь от прямого предмета разговора, чтобы напомнить об этом замечательном маэстро и чудаке ( magistro et cervello eteroclito ), которого подзабыли и сами знатоки от философии, тогда как, я убеждён, у нас нет более важного мыслителя.

Всё преходит, горевал Гераклит. О да, всё вокруг течёт и изменяется, и проходит, умирает. Мы втянуты в изнурительное, дурно-вечное развитие ( viluppo maleterno ), оно же не всегда к лучшему. Безропотная жизнь целых поколений – жертва безжалостного времени, мы конечны и превращаемся в ничто… Спокойствие, – прерывает Парменид, – хватит ныть ( basta piangolare ). Так ли уж всё преходяще?

Отнюдь нет. Обратите внимание, говорит Парменид, что ваши наблюдения относительно преходящести касаются вещей бытовых и житейских. Все эти вещи временно существуют , так сказать фигурируют, являются нам и после исчезают, но именно поэтому было бы большим недоразумением приписывать им бытие . Скорее, всю эту рутину, рутинную « явку » правильней расценивать как Не-бытие, – Небытие разной степени устойчивости и настойчивости ( resistenza e persistenza ). То, что преходит, – сплошь Ничто в своих разнообразнейших формах. Поэтому мы не должны оплакивать мир убывающих изменчивых вещей, отсюда недалеко и до пошлых вздохов обывателя ( di un ἰδιώτης – [написано греческими литерами]), зацикленного ( fissato ) на собственном старении. Для человека с философским зрением ( ottica filosofica ) текучий мир Преходящего – попросту Ничто. И мир этот отменно доказывает нам своё ничтожество, в труху и рухлядь постоянно обращаясь. Река Времён в своём стремленьи уносит все дела людей ( il fiume dello tempo scorre veloce e porta via oibo» tutte le humane faccende ) … Однако философу не пристало опускаться до заурядных дрязговорчиков о бытовухе ( fatui dissertaggini attorno alli accidentacci ). Сие – для мелких умов, не видящих за деревьями леса.

А самое главное, То, что и представляется единственно интересным для философа – назовём это «Нечто», в отличие от «Ничто» – оно никуда не преходит, не имает конца, но пребывает вечно.

Правильней называть это Нечто – «Сущее», т. е. действительно существующее. Оно и есть то Что-то, что не может, будучи незыблемо вне тварного времени, ни состариться, ни измениться. Оно не знает ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения.

Бытие содержится в сущности вещей, но оно не так явственно, как мельтешащая явь этого мира ( l’Essere sta nell’intimo delle cose, non essendo però sì palese come lo è la palesissima palla del sin troppo ovvio mundo ). То, что меняется, к Сущему, как мы уже убедились, отношения не имеет: оно преходит, доказывая свою непричастность Сущему самой своей конечностью. Сущее отличается от преходящего тем, что оно есть , бытийствует, тогда как преходящее не может похвастаться бытием, бытийством, а только временным наличием. 1 1 Тут Парменид – и он был первым у греков – вступает в царство высокой метафизики, вычленив из видимой физики действительности в качестве базисного вневременного элемента, — понятие Сущего: то что стоит за всевозможной материальной «физикой» ( che sta dietro ogni qualsiasi «fisico» ). Примечание автора.