Бернард Барух - От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома

В стройной, высокой мисс Гриффен мне нравилось всё. Я постарался разузнать как можно больше о ней и её семье. Мне стало известно, что мисс Гриффен живёт с родителями в коричневом здании номер 41 на Западной 58-й улице. Ежедневно, отправляясь на работу по 6-й авеню, я проходил мимо этого дома. Её отец, Бенджамен Гриффен, был внуком священника-протестанта, выпускником и членом студенческого общества городского колледжа Нью-Йорка. Его сын учился в одном классе с моим братом Германом.

Мистер Гриффен занимался импортом стеклянных изделий в компании, которая называлась «Ван Хорн, Гриффен энд компани». Ван Хорны и Гриффены состояли в родстве. Миссис Гриффен была дочерью торговца свиным жиром по фамилии Вилкокс, большой завод которого сгорел на моих глазах несколько лет назад. Гриффены держали лошадей и имели свой экипаж.

Всё это я разнюхал в надежде найти способ познакомиться с его дочерью. Поскольку ничто из этой информации, даже факт учёбы наших братьев в одном колледже, как мне казалось, не приближало перспективу этого знакомства, мои тщательные расспросы оказались бесполезными.

Однажды во время прогулки около дома Гриффенов я увидел поблизости мисс Гриффен. Собрав всю свою храбрость, я одновременно с ней подошёл к ступенькам её дома. Приподняв шляпу, я вежливо поинтересовался, говорю ли я с мисс Анни Гриффен.

– Нет, вы ошиблись! – резко ответила она, покачав головой, и взошла по ступеням.

Это резко отбросило назад мои мечты, но в конце концов Дейв Шенк через мисс Гуиндон, которую знал, сумел организовать наше знакомство.

После этого я стал постоянным гостем в доме Гриффенов. Отец Анни был против моих ухаживаний, так как полагал, что разница в религии станет непреодолимым препятствием нашему союзу. К счастью, миссис Гриффен была ко мне более благосклонна.

Анни и её мать обычно проводили лето в Питтсфилде, штат Массачусетс, в то время как отец оставался в Нью-Йорке. На уик-энды я обычно отправлялся к ним. Иногда мы ходили в гости к друзьям Анни или на танцы, но чаще просто вместе совершали велосипедные прогулки.

В Нью-Йорке я каждый день по пути на работу, как уже говорил, проходил мимо дома Анни, и она почти всегда стояла у окна и махала мне рукой. У нас был и свой тайный шифр. Если шторы были подняты, это значило, что её отца нет дома и я могу зайти. Если же они были опущены, я просто шёл мимо.

Иногда мы встречались в Центральном парке, где сидели рядом на скамейке, и я рассказывал Анни, что мы поженимся, как только я заработаю достаточно денег, чтобы содержать нас. Однажды нам показалось, что наши планы вот-вот сбудутся, так как в тот момент я ожидал, что одна небольшая сделка принесёт мне кучу денег. Но на следующий день рынок принёс новость, что нашим надеждам не суждено сбыться.

В 1951 г. Роберт Мозес показал мне в Центральном парке место, где он хотел бы организовать для посетителей шахматные игры. Мозес спросил меня, готов ли я финансировать возведение соответствующего павильона. Быстро взглянув на то место, я сразу же согласился. Мозес удивился тому, как быстро я принял решение. Я не стал объяснять ему, что именно здесь мы с Анни обычно встречались и сидели.

В первый год моего партнёрства наша фирма заработала 48 тысяч долларов, из которых моя доля составила 6 тысяч. Это было гораздо больше, чем я мог ожидать. Теперь я мог жениться. Но я продолжал совершать сделки в объёмах, превышающих имевшиеся у меня средства. Бросаясь в спекулятивные операции, которые, как я полагал, должны были принести мне выгоду, я покупал акции и ценные бумаги почти на все свои деньги. Даже при небольших колебаниях рынка я шёл ко дну. Только после того, как это происходило вновь и вновь, я усвоил урок не зарываться и стал всегда держать некоторую часть капитала в резерве. Если бы я научился этому раньше, то избежал бы множества тяжких проблем, что снова и снова обрушивались на меня.

Весной 1897 г., когда почти заканчивался второй год моего пребывания в качестве партнёра компании «Хаусман», мне удалось наскрести несколько сот долларов, на которые я почти впритык сумел купить 100 акций сахарной компании «Америкэн шугар рефайнинг». Эта сделка ознаменовала важную перемену в моём отношении к спекулятивным операциям на бирже. Прежде чем приобрести эти акции, я провёл тщательный анализ состояния дел в сахарной промышленности. На первый взгляд можно было сказать, что я всё ещё играл в азартные игры, однако на тот момент я уже сформировал собственное видение происходившего, исходя из тщательного анализа фактов.