Джулиус Фаст - Язык тела. Азбука человеческого поведения

Кстати, любопытно заметить, что почти ни в одном наиболее высокоразвитом виде животных один не убивает другого, хотя могут драться друг с другом по разным причинам. Среди самцов косули в период спаривания такие полуритуальные драки могут приобретать накал настоящей борьбы, а затем, как ни странно, вместо того чтобы нападать друг на друга, начнут атаковать растущее поблизости дерево.

Определенные виды птиц после брани и хлопанья крыльями – гневная прелюдия к битве – улаживают свои разногласия, с воодушевлением начиная строить гнезда. Антилопы могут сцепиться рогами и бороться за превосходство, но хоть борьба бывает и ожесточенной, далеко не всегда заканчивается смертью, чаще просто победой одной из них. Животные обучились искусству разыгрывать подобные сцены, которые похожи на ритуал.

Об описанных драках собак и других животных ведется дискуссия: является ли такое поведение наследственным, как наследуются инстинкты, запечатленным в генетическом коде вида и передаваемым из поколения в поколение, или каждое животное обучается ему заново у старших.

Я упоминал, что птицы одного вида должны учиться петь у сородичей, однако пернатые других видов воспроизводят пение действительно инстинктивно. Коноплянки пению учатся, в то время как камышовые овсянки наследуют эту способность вне зависимости от того, находятся ли они в контакте с другими овсянками в процессе взросления.

Мы должны проявлять осторожность при изучении поведения животных и не спешить с обобщениями. Что справедливо для одного вида, совсем несвойственно другому. Что характерно для животных, то не обязательно присуще людям. Многие ученые утверждали, что ритуальные драки собак – наследственное явление, а я знал одного специалиста, который уверял меня, что такое поведение – результат обучения:

– Понаблюдайте за сукой, когда ее щенята дерутся. Если один одержит верх, но, продолжая бой, попытается нанести вред другому, мать немедленно поколотит победителя, чтобы восстановить справедливость: триумфатор не должен загрызать слабого. Дозволено только мериться силой.

С другой стороны, есть эскимосские собаки Гренландии, которых, похоже, очень трудно обучить собачьей «этике». Нико Тимберген, голландский натуралист, говорит, что каждая их стая контролирует определенную территорию. Молодые кобели постоянно нарушают эти границы и в результате постоянно подвергаются наказанию со стороны более старых собак, которые устанавливают границы. Однако щенки в молодости, похоже, так и не обучаются соблюдению границ территорий. По крайней мере, до тех пор, пока не станут половозрелыми.

Со времени своей первой случки они внезапно осознают точные границы. Является ли это обучающим процессом, который нарастал с годами и теперь закрепился? Или это инстинкт, который проявляется только в период половой зрелости?

Наследуемый инстинкт – не простое дело, не просто и с процессом обучения. Трудно точно определить, насколько многое наследуется и как многому обучаются. Не всему в поведении обучают, значительно больше наследуется, даже у людей.

И это возвращает нас к невербальному общению людей. Существуют ли универсальные жесты и выражения, не зависимые от различных культур и верные для любого человека в любой стране? Каждый ли представитель человеческого рода может быть понятым всеми другими людьми независимо от расы, цвета кожи, вероисповедания или культуры? Другими словами, всегда ли улыбка указывает на веселье? Всегда ли насупленные брови указывают на недовольство? Когда мы качаем головой из стороны в сторону, всегда ли это означает «нет»? Когда мы киваем вверх и вниз, всегда ли это означает «да»? Универсальны ли все эти движения для всех людей?

Если бы мы могли выявить полный набор унаследованных жестов и сигналов, тогда наше невербальное общение уподобилось бы языку бурых дельфинов или языку пчел, которые определенными движениями могут повести весь свой рой к найденному запасу меда. Это те рефлекторные действия, которым пчелы не должны обучаться.

Имеются ли у нас унаследованные формы общения?

Ч. Дарвин считал, что выражения эмоций на лице похожи у всех людей, независимо от типа культуры. Он основывал свое убеждение на эволюционном происхождении человека. Однако в начале 50-х годов двое ученых, Дж. Брунер и Р. Тагвири, после тридцатилетних экспериментов сделали вывод: самые тщательные исследования указывают, что не существует врожденного неизменяемого образца, сопровождающего специфические эмоции.