Пьер-Андре Тагиефф - Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

Лично Нилус был разорившимся помещиком. Его имение в Орловской губернии граничило с землями М.А. Стаховича, о котором он часто говорил, впрочем, хорошо о соседе не отзывался, поскольку считал его «вольнодумцем». Брат Сергея Александровича Дмитрий был председателем Московской судебной палаты. Братья враждовали. Сергей считал Дмитрия атеистом, а тот относился к Сергею как к безумцу.

С.А. Нилус был, несомненно, образованным человеком. Он успешно окончил правовой факультет Московского университета. Более того, Нилус в совершенстве владел французским, немецким и английским языками, хорошо знал современную зарубежную литературу.

Как я понял позднее, С.А. Нилус ни с кем не мог ужиться. Из-за своего взбалмошного, высокомерного и капризного характера ему пришлось расстаться со службой в Министерстве юстиции, где он получил пост судебного следователя в Закавказье, на границе с Персией. Нилус попытался сделать производительной [sic] свою собственность, но нашел, что он слишком умен для этого. Его увлекли философия Ницше, теоретический анархизм и идея радикального отрицаниям сегодняшней цивилизации [103]. В таком состоянии ума он не мог оставаться в России. Нилус уезжает за границу с госпожой К. [104], долго живет во Франции, особенно в Биаррице, пока не получит от своего управляющего известие о том, что его имение под Орлом и сам он разорены.

Именно тогда, примерно в 1900 г., под влиянием материальных осложнений и серьезных моральных испытаний он пережил духовный кризис, который привел его к мистицизму. Об этом и пойдет речь ниже.

С.А. Нилус представил меня своей жене, Е.А. Озеровой, бывшей фрейлине императрицы Александры Федоровны; она была дочерью г-на Озерова, гофмейстера и бывшего русского посланника в Афинах. Брат его, генерал-майор Д.А. Озеров, являлся дворецким в Аничковом дворце. Госпожа Е.А. Нилус представляла собой добрейшую женщину, покорную и целиком подчинявшуюся своему мужу, вплоть до полного самоотречения, так что она находилась в самых лучших отношениях с бывшей подругой г-на Нилуса, мадам К., которая также разорилась и тоже нашла пристанище в их доме, в их личной квартире.

Таким образом, мои отношения с С.А. Нилусом, завязавшиеся в описанных условиях, продолжались на протяжении девяти месяцев моего пребывания в Оптиной пустыни, вплоть до 10 ноября 1909 г. Когда позже я туда возвратился, то постоянно заходил к С.А. Нилусу, но вскоре его непримиримость по отношению к «еретикам» вынудила меня прервать наши отношения.

В 1918 г. он жил в Киеве, в гостинице женского монастыря Покрова Пресвятой Богородицы. Я узнал, что зимой 1918/1919 года, после падения власти гетмана, он якобы перебрался в Германию и обосновался в Берлине. Эти сведения мне частично подтвердила в Крыму бывшая фрейлина Карцева, старшая сестра лазарета Белого Креста, где я находился.

С самого начала мои отношения с С.А. Нилусом отличались бесконечными спорами. Ибо в нашем лице столкнулись самые решительные противники, какие только могут существовать, люди, идущие к одной и той же идее, но с противоположных точек, равно претендующие на ее обладание и на верность ей.

От своего прошлого анархизма С.А. Нилус сохранил полное неприятие современной цивилизации; и эту негативную установку он принял по отношению к религиозной мысли, отбрасывая возможность применить научные методы для религиозного познания. Он протестовал против духовных академий, стремился к «вере угольщика» и проявлял большие симпатии к «старообрядцам», отождествлял их вероисповедание с верой без примеси науки и цивилизации. Все это он отбрасывал вместе с сегодняшней культурой, обнаруживая во всех ее проявлениях «мерзость запустения в Свято Месте» и подготовку к пришествию Антихриста, которое совпадет с высочайшим развитием «христианской псевдоцивилизации».

Меня же, вопреки этому тезису, по пути православия повели либеральные течения христианства, те течения, которые очищают Церкви от искусственных исторических наслоений, чуждых учению Христа. Модернизм и старокатолическая критика как независимые методы научного познания религии восстановили в моем сознании образ истинной христианской Церкви. Ее последующее открытие произошло под влиянием А.С. Хомякова и В.С. Соловьева, а также других новейших представителей религиозной мысли.

Однако несмотря на наши жаркие дискуссии С.А. Нилус прощал мне многие «ошибки». Причиной тому были мое пребывание при монастыре и мои добрые отношения со «старцами»; вот почему он пока еще не обрекал меня на отлучение, но пытался меня «обратить».