Франсиско Суарес - Метафизические рассуждения

Gomez Robledo I. El origen del podér politico según Francisco Suárez , México, 1948, p. 40–41.

«Princeps omnium scientiarum Salamanca docet».

Для сравнения заметим, что в лучшие годы университет в Алкале не имел и трети от числа саламанкских студентов (Gomez Robledo I. Op. cit , p. 40; Fichter J H. Op. cit , p. 37–41).

Иезуитская коллегия в Саламанке появилась лишь в 1595 г.

В частности, речь шла о том, что в наши дни называется «гуманизацией и гуманитаризацией образования». Иезуиты, и Рамирес в частности, предлагали большее внимание уделять гуманитарным дисциплинам, изучению античной классики, по возможности индивидуально подходить к учащимся.

Loyola I. The Constitutions of the Society of Jesus / Translated, with introduction and commentary, by G.E. Ganss. St. Louis, 1970.

Четвертый обет символизировал особенное («великое») смирение ордена вообще и полное самоотречение каждого иезуита в отдельности. Это было торжественное, публичное обещание немедленно и беззаветно повиноваться всему, что прикажет папа. С момента принесения обета иезуит провозглашал себя христовым воином, «никогда не оставляющим своего меча» и готовым к любым миссиям и заданиям во славу церкви и для распространения религии.

В программе 60-х гг. XVI в. уже угадывались контуры внушительного памятника педагогической мысли иезуитов – «Ratio Studiorum», представлявшего собой свод учебных планов и подробных инструкций для преподавателей и учащихся иезуитских школ и университетов. Эта работа иезуитов привела к созданию весьма успешной системы образования, акцент в которой делался на формирование интеллектуальной и духовной элиты во всех слоях общества. (Ratio Studiorum et institutiones scholasticae Societatis Jesu, т. 1–4 // Monumenta Germaniae Pae dagogica, b. 2, 5, 9, 16, Berlin, 1887–1894.

Нередко исследователи даже проводят параллель с успеваемостью Фомы Аквинского, как известно, получившего позорную кличку «тупоголовый бык».

Молись и трудись! (лат.)

См.: История Европы , в 8 т., т. 3, От Средневековья к Новому времени (конец XV – первая половина XVII в.) . М., 1993, с. 187–196.

Указ. соч ., с. 228–235; См. также: Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании , в 2 т., М., 1951, т. 2; Прескотт В. История царствования Филиппа II, короля испанского , в 2 т., СПб., 1858, т. 2.

Заметим, что для Общества Суарес взял лишь 400 дукатов из причитавшейся ему части наследства, передав остальное Хуану, который был семейным человеком и становился хранителем родительского дома.

Напомним, что согласно «Конституциям» Общества иезуит мог претендовать на преподавательскую деятельность лишь после завершения полного (шестилетнего) курса теологии.

De Scorraille R. Op. cit ., p. 138.

Fichter J.H. Op. cit ., p. 103–104.

Ibid ., p. 105–106.

Castellote S. Introduccion // Commentaria una cum quaestionibus in libros Aristotelis De Anima: En 3 vols. Madrid, 1979–1991, t. 1., p. XXXVIII.

Эти труды, за исключением трактата «О душе» (который был опубликован в 1622 г., уже после смерти Суареса), остались неизданными.

Cronologia de la vida de Suárez // Razоn y Fe, 1948, Número extraordinario, p. 13.

Fichter J.H. Op. cit ., p. 78–79.

De Scorraille R. Op. cit ., p. 171–172.

«Хронология жизни Суареса» свидетельствует, в частности, что в 1582–1583 гг. он читал курс «О благодати», что сделало его одним из участников полемики между иезуитами и доминиканцами о свободе воли и божественном предопределении.

Это была третья редакция, которой предшествовал вариант 1591 г., также разосланный Аквавивой по коллегиям и обсужденный профессорами.

Специальными инструкциями регламентировалось все, от поведения на занятиях и на отдыхе до тонкости приготовления различных блюд.

Fichter J.H. Op. cit ., p. 128.

Отрывок из письма Суареса, как и некоторые моменты «внутренней борьбы» в коллегии, приводит Джозеф Фичтер: Fichter J.H. Op. cit ., p. 168–169.

Fichter J.H. Op. cit ., p. 150.

Fichter J.H. Ibid ., p. 149.

Ibid ., p. 150. В дальнейшем Аквавива внимательно следил за литературными трудами Суареса и неоднократно справлялся у кастильского провинциала об ожидаемых «новинках». Это было особенно важным, поскольку число пишущих среди иезуитов чрезмерно возросло, и в Риме были склонны скорее ограничивать, чем поощрять появление новых имен и трактатов. Исключение делалось для Суареса и Васкеса; от этой «политики сдерживания» пострадал даже такой выдающийся иезуит, как Луис де Молина, с невероятным трудом пробивавшийся сквозь цензурные комиссии.