Дэвид Минделл - Восстание машин отменяется! Мифы о роботизации

Два мобильных робота «Спирит» и «Оппортьюнити» были запущены с Земли в 2003 году и достигли точек посадки на противоположных сторонах планеты Марс в 2004 году. Набор камер, научной аппаратуры и инструментов позволял им путешествовать по местности на расстояние до нескольких километров, картографировать ландшафт, а также бурить и анализировать камни и грунт. Общей задачей научных исследований было выяснить, имелась ли на Марсе когда-либо прежде вода. Конечной же их целью являлся поиск признаков внеземной жизни.

И хотя оба ровера были спроектированы из расчета на работу в течение лишь 90 марсианских суток (которые принято называть солами), в действительности они проработали во много раз дольше. «Спирит» застрял в песчаной дюне в 2009 году, и в 2010 году связь с ним была окончательно утрачена. «Оппортьюнити» продолжает работу даже десятилетие спустя планировавшейся даты выхода из строя. По состоянию на 2014 год «Оппортьюнити» преодолел расстояние 40,25 км, и это больше, чем суммарно проехали астронавты на ровере «Аполлон-17» (35,7 км), и больше, чем прошел «Луноход-2» (39 км), – таким образом, установлен рекорд по длине дистанции, пройденной аппаратом на иной планете.

Все эти годы марсианскими роверами управляли из подразделения NASA – Лаборатории реактивного движения (JPL) в городе Пасадена, штат Калифорния. Там, сидя в комнатах без окон, инженеры и ученые отдавали роверам команды, обрабатывали полученные данные и в целом занимались исследованиями Марса (по окончании первых нескольких месяцев «номинальной» программы многие из ученых возвратились в свои научные организации, тем не менее продолжая участвовать в исследованиях планеты через Интернет).

Роверы зависят от снабжения, осуществляемого при помощи солнечных батарей, поэтому основная часть операций должна совершаться в течение марсианского дня, который примерно на 40 минут длиннее, чем день на Земле [20]. Иногда день на Марсе совпадает с дневным временем суток на Земле [21] – и это означает, что участники наземных команд в Пасадене могут работать как все. Но в другое время бывает наоборот, и их рабочие часы смещаются странным образом. Некоторые члены команд завели привычку носить по несколько наручных часов – отдельно для земного времени, отдельно для марсианского. В конечном итоге напряжение, которое испытывали люди, работавшие по необычным графикам, или «синдром межпланетной смены часовых поясов», действительно стал негативно сказываться на темпах научной работы с данными роверов.

Тем не менее в первом десятилетии текущего века появилось небольшое число людей, которые привыкали ехать утром на работу, чтобы приступить к выполнению задач на другой планете, в то время как недалеко от них боевые расчеты «Предейтора» тоже ехали на работу, чтобы вести войну на другом континенте.

Это была необычная работа. Геологи, которые, вполне вероятно, выбрали для себя такую специальность, потому что любили походы на вольном воздухе вдали от городов, оказались запертыми в комнатах с кондиционерами, таращились на экраны мониторов и собирались на рабочие совещания, но в то же время жили в отрыве от своих семей. Их работа требовала от них более тесного взаимодействия, чем традиционная полевая геология, а также координации людей и машин при помощи ограниченных задержками во времени и в пропускной способности линий связи между двумя планетарными средами.

Билл Клэнси – компьютерный ученый и когнитивист, который изучал вопрос использования роботов в изолированных средах в Арктике. Когда он переключил свое внимание на сотрудников JPL, работавших с марсианскими роверами, он заинтересовался опытом удаленного присутствия ученых на далекой планете.

На публике и в прессе, в том числе и в официальных пресс-релизах NASA, роверы MER часто называют «роботами-исследователями». Но, конечно же, они ими не являются. Роботы ничего не исследуют сами, они не имеют своих мнений и не занимаются наукой. Они гораздо больше похожи на подводные дистанционно управляемые аппараты, а не на роботов-исследователей, за исключением того, что присутствуют 20-минутные задержки между отправкой команд и получением ответов от них.

Клэнси стоит на той точке зрения, что роверы – это механизмы-«посредники» для действий людей, продолжение глаз и рук тех, кто ими управляет с Земли. Они скорее являются программируемыми мобильными лабораториями, чем учеными, заместителями физического присутствия, а не познающего субъекта. Клэнси пишет, как ученые говорили о том, что сами «становились роверами». В тех же самых выражениях, как и пилоты БПЛА «Предейтор», ученые рассказывали, как «проецировали себя в ровер» и обнаруживали, что, например, вертели головами, чтобы увидеть, что у ровера позади, вытягивали шеи, чтобы заглядывать за камни, как будто бы сами находились там, на Марсе. «Это была какая-то странная взаимосвязь человека и машины, – рассказывал один из ученых. – Машины превращались в нас, а мы – в машины». Другой уверял: «Мое тело – это всегда ровер».