Лоран Коэн - Удивительные истории о мозге, или Рекорды памяти коноплянки

А могут ли рефлексы продемонстрировать нам разницу в функционировании этих двух механизмов?

Разумеется. Если повреждены нейроны, идущие от мозга, то рефлекторная дуга, о которой мы только что говорили, то есть путь туда и обратно между мускулами и спинными мозгом, продолжает функционировать, и рефлексы не только присутствуют, но даже становятся более живыми, хотя целью мозга является именно снижение активности рефлексов, которые становятся ненормально оживленными в силу того, что мозг больше не контролирует спинной мозг. Именно это и происходит в случаях парализации вследствие сосудистых нарушений головного мозга: рефлексы присутствуют и даже становятся ненормально оживленными.

А что же происходит с рефлексами в результате парализации периферического характера?

Если повреждаются нервы между спинным мозгом и мускулами, то рефлекторная дуга – путь между мускулами и спинным мозгом – прерывается, и рефлексы, естественно, исчезают, что бывает при полиневритах, синдроме Джулиана – Барре и ряде других заболеваний.

Значит ли это, что врачи назначают разные виды исследований в зависимости от состояния рефлексов?

Совершенно верно. Если речь идет о центральных нарушениях, врачи, как правило, назначают исследования мозга и спинного мозга на магнитно-резонансном томографе. И наоборот, если нарушения имеют периферический характер, врачи назначают исследования с помощью электрических методов, которые дают возможность проверить функционирование нервов. К таким методам относится электромиограмма. Короче говоря, когда человек здоров, этот тип рефлексов не имеет никакого значения в его существовании, но как только возникает неврологическая проблема – они становятся ключевым элементом диагностики.

Сейчас мы поговорим о тех ситуациях, в которых часто оказываются люди, которые предпочитают отдыхать далеко от дома. Мы поговорим о часовых поясах и постараемся выяснить, что это такое и как они на нас влияют.

Напомним всем известную истину: наш организм подчиняется суточному, то есть приблизительно двадцатичетырехчасовому, ритму. И самое очевидное подтверждение этому заключается в том, что все мы по вечерам ложимся спать, а утром просыпаемся. Но существуют и другие функции организма, которые подчиняются этому ритму: например, снижение температуры тела по ночам, секреция различных гормонов, голод и жажда.

А как же организму удается придерживаться этого идеально отлаженного двадцатичетырехчасового ритма?

Главное заключается в том, что у нас в организме имеется нечто вроде часового механизма, который в автономном режиме следит за соблюдением ритма, что дает нам возможность ложиться спать и просыпаться тогда, когда это нужно.

А известно ли специалистам, в какой части тела расположен этот знаменитый часовой механизм?

Каждая клетка нашего тела имеет микроскопические часики, и многие органы, таким образом, могут самостоятельно придерживаться заданного ритма. Но главный часовщик, так сказать, дирижер всего оркестра, который контролирует всю совокупность ритмов организма, находится в четко ограниченной зоне, которая называется «супрахиазмальное ядро гипоталамуса». Если у животного изъять это ядро и поместить его в питательную среду, то, даже будучи изолированным от всего организма, оно продолжает циклически функционировать.

А всегда ли эти часы, встроенные в гипоталамус, запрограммированы ровно на двадцать четыре часа?

Не всегда. В среднем их период оказывается несколько длиннее, то есть двадцать четыре часа плюс еще десяток минут. При этом их функционирование зависит от человека. У некоторых цикл короче, и им свойственно раньше ложиться и раньше вставать, они, так сказать, ранние пташки или жаворонки. У других он, наоборот, несколько длиннее, их скорее назовешь совами, потому что они ложатся спать и встают поздно.

Вопрос: известно ли, как функционируют эти часы?

Да, мы располагаем некоторыми сведениями относительно их устройства. Например, у них нет маленьких зубчатых колесиков и пружинок, но они обладают определенной комбинацией многочисленных генов, которые то активизируют, то ингибируют друг друга. В общих чертах это выглядит следующим образом: ген один стимулирует ген два, который, в свою очередь, стимулирует ген три, а этот последний гасит ген один, что приводит к угасанию гена два, затем гена три, который стимулирует ген один. И весь двадцатичетырехчасовой цикл начинается снова. Интересно то, что гены, задействованные в этом процессе, существуют в разных вариантах и функционируют с некоторыми отличиями. Вы, я, любой другой человек обладают несколько различающимися вариантами генов, и поэтому у всех нас разные ритмы сна. В качестве экстремального примера можно привести аномалию сна, передающуюся между членами одной семьи, которая связана с небольшой мутацией одного из этих генов, названного PER2. У людей, являющихся носителями этой мутации, суточный цикл на час меньше, и в этой связи им сложно бодрствовать по вечерам. Поэтому они раньше ложатся спать и встают несколько раньше, чем положено.