Эдвард Люттвак - Возвышение Китая наперекор логике стратегии

Далее, премьер-министр Джиллард раскрыла некоторые сведения о соглашении по совместной разработке «нового видения сотрудничества в сфере обороны» между Австралией и Японией, цель которого согласно ее описанию не вызывает сомнений: «улучшить наш механизм двустороннего сотрудничества в случае кризисной или чрезвычайной ситуации, либо в Японии, либо в Австралии, либо в регионе в более широком смысле». Значение слова «кризис» вполне самостоятельно в данном контексте, так как далее речь идет о «чрезвычайной ситуации», тем самым «кризис» – это нечто антропогенное в отличие от природных катастроф.

Детальное перечисление различных практических шагов по усилению не только политической координации, но и совместных военных мер, несомненно, имеет своей целью придание отношениям в сфере безопасности максимальную практическую значимость – честно говоря, речь здесь идет именно о военных мерах, так как сотрудничество дипломатическое считается вещью уже само собой разумеющейся. На японцев все это произвело большое впечатление, поскольку им прекрасно известно, какую долю в беспрецедентное процветание Австралии внес ее экспорт в Китай. Поставив военное сотрудничество во главе списка приоритетов, премьер-министр Джиллард обратилась к внешнеполитической координации только в конце, притом в решительных выражениях:

Региональное процветание не может быть обеспечено лишь экономическим сотрудничеством. Ему также нужна здоровая атмосфера в области безопасности.

После этого она описала желаемую с точки зрения Австралии ситуацию, подтвердив единство Японии и Австралии в поддержке «продолжающегося передового базирования» Соединенных Штатов в западной части Тихого океана. Это относилось как к американским вооруженным силам, включая авианосцы, которые Китай считает орудием вмешательства, так и к американской дипломатии: «Стабильность и безопасность жизненно зависит от интегрирующей роли Соединенных Штатов». Но этого было недостаточно с точки зрения премьер-министра Джиллард, которая далее подчеркнула необходимость развивать «правильную региональную архитектуру для поощрения сотрудничества по вызовам в сфере безопасности и по мирному решению споров». В этом контексте слово «архитектура» означает набор конкретных соглашений о том, как реагировать на весьма конкретную проблему – китайские притязания на море, масштаб которых все время растет: в декабре 2011 года СМИ КНР определили китайские территориальные воды не только в пределах исключительно экономической зоны, но включили туда фактически все Южнокитайское море. Тем не менее, премьер-министр Австралии, разумеется, не упомянула Китай как реальную или возможную угрозу, хотя на самом деле ничто иное не может оправдать все те австралийско-японские усилия, которые она описала, равно как и большие расходы, связанные с операциями австралийских вооруженных сил в тысячах миль от их родных баз. Угроза не была упомянута потому, что есть лишь один кандидат на эту роль, если только не предположить, что австралийцы планируют воевать в Корее.

Дипломатическая активность Австралии имеет и еще одно достоинство: она позволяет более робким лидерам Малайзии, Филиппин, Сингапура и Вьетнама отвечать на надменное поведение Китая (которое усилилось после 2008 года) хотя бы возможностью стоять рядом с Австралией и кивать в знак согласия до тех пор, пока они не будут готовы громко высказаться. То же самое можно было наблюдать и в Японии в апреле 2011 года.

И снова повторим: то, что произошло в Восточной Азии и изменило там политический ландшафт – это всего лишь действие логики стратегии и его весьма реальные последствия для Китая, чье поведение запустило последовательность реакций. Сейчас Китаю вместо того, чтобы вести дела с соседями только на двусторонней основе, позволяющей ему подчеркнуть свое превосходство, приходится наблюдать, как эти отношения приобретают многосторонний характер, причем не в последнюю очередь из-за австралийских инициатив, которые предвосхищают американские усилия в том же направлении. Это и есть «архитектура», которая должна быть «сильной» – функциональный эквивалент многостороннего договора в сфере безопасности.

Для страны, которую и хвалят, и ругают за ее неповоротливый консерватизм, политика Японии по отношению к Китаю и, соответственно, по отношению к США в последнее время удивительно резко менялась.