Реймонд Дрейк - Боги и пришельцы Древнего Востока

Говорят, что у халдеев было мало знаний из теоретической астрономии, их концепция Вселенной сильно отличалась от нашей. Критики забывают, что через пять тысяч лет наши собственные ненадежные теории могут быть подвергнуты осмеянию. Утверждают, будто халдеи считали планеты божествами; возможно, мы неправильно истолковываем их немногочисленные тексты. Возможно, они имели в виду, что на планетах обитают боги, инопланетяне; если это так, то их знания о планетах, вероятно, превосходили недостоверные знания наших собственных астрономов, которые в настоящее время все еще пытаются принять решение относительно обитаемости Вселенной. Клинописные таблички содержат записи о гелиакических восходах и заходах Венеры, эфемеридах (таблицы моментов каких-либо закономерных астрономических явлений. – Пер.), положениях Солнца, Луны и планет, а также затмениях начиная с 747 г. до н. э. Жрецы упорядочили календарь и установили длительность года; они знали о девятнадцатилетнем цикле Метона; таблицы Нахуримана, на которые ссылался Страбон, невероятно точны. Приблизительно в 375 г. до н. э. Кидинну рассчитал длительность солнечного года, ошибившись всего на 4 минуты и 32,65 секунды – точность, которая ставит в тупик современных астрономов.

В 45 г. Аполлоний Тианский по пути в Индию остановился в Вавилоне и встретился с магами, о которых сказал: «Они мудрецы, но не во всем» – мнение, подходящее нашим современным ученым. На сводах вавилонских храмов он увидел изображения небесных тел, богов, перемещающихся по воздуху. С крыши свисали четыре колеса с крыльями, подобные летательным аппаратам, описанным Иезекиилем. Персидские маги сказали Александру Македонскому, что крылья, вырезанные над храмами, изображают орла, обитающего у Солнца, дух которого, или Симург, спускался к людям.

Холодный и чистый ночной воздух Вавилона был идеален для ведения астрономических наблюдений; и, хотя никаких телескопов не было найдено, у халдеев было стекло и линзы из кварца, и очень вероятно, что какой-нибудь жрец случайно посмотрел через две линзы сразу и таким образом открыл свойства телескопа, как Липпе и Галилей. Безусловно, увеличивающие свойства стекла должны были использоваться для изучения звезд. Через две тысячи лет наблюдений жрецы, вероятно, заметили много необычного на небесах. Они, возможно, мельком увидели космические корабли Иеговы и его «ангелов», спускавшиеся к пророкам Израиля, да и к ним самим. Крылатые статуи во множестве стояли по всей Ассирии, Вавилонии и Персии. Любой чужеземец, восхищавшийся архитектурой и высокими наблюдательными башнями, поклялся бы, что Вавилон является символом космического века.

Понимание Вавилона необходимо для понимания Библии; патриархи не были невежественными пастухами, они были наследниками знаний и культуры цивилизации, имеющей историческое значение; подобно жрецам Вавилона, они видели инопланетян и разговаривали с ними.

На две тысячи лет Вавилон исчез с исторической сцены; о нем помнили лишь ученые, изучавшие историю, и проповедники, морализирующие о том, каким развратным был этот город и каким предостережением он является для нашего грешного современного мира. До начала прошлого века Месопотамия была страной тайн, туманным символом изменчивости человека; эта пустыня была когда-то колыбелью человечества; здесь цвели сады Эдема, а теперь только бедуины скитаются по этим пыльным равнинам, как древние патриархи, пренебрегая богатствами и черной нефтью под ногами.

Для далеких европейцев этот плоский, невыразительный ландшафт дышал магией, волновавшей их души. Где-то на этих бесплодных просторах перед Авраамом явился Бог во всем своем могуществе и великолепии; эти кирпичи когда-то были сложены в Вавилонскую башню. Возможно, вон тот холмик скрывал дворец Валтасара, на стене которого писала призрачная рука в ночь, когда великий Вавилон пал. Похороненные под этой скудной почвой, здесь лежали сказочная цивилизация, истоки нашей Библии и самой жизни.

В тех кирпичных курганах время от времени находили таблички, исцарапанные любопытными клиновидными отметинами. На протяжении сорока лет ученые безуспешно ломали голову над этим клиновидным письмом. Не было двуязычного Розеттского камня, позволяющего истолковать эти значки; в отличие от иероглифов, эти странные символы не поддавались расшифровке.

В начале XIX в. молодой немецкий ученый Гротефенд с удивительной изобретательностью занялся расшифровкой клинописных табличек, найденных в Персеполе, и благодаря блестящей логике вывел слова «Дарий, великий царь, царь царей, сын Гистаспа» и «Ксеркс, великий царь царей, сын Дария». В течение последующих тридцати лет француз Бюрнуф и немец Лассен расшифровали и другие буквы, но без лингвистического ключа ученые оставались в тупике. Клинописные тексты заинтересовали майора Генри Ролинсона, служащего Восточно-Индийской компании, откомандированного в военную персидскую канцелярию. В 1837 г. он изучил знаменитую надпись о Дарии на скальной поверхности в горах Бехистуна, где двадцать пять веков назад великий царь был изваян как победитель над распростертыми врагами, чему было посвящено четырнадцать колонок текста. С немалым риском Ролинсон спустился на веревке со скалы вниз и скопировал надписи, которые, как он обнаружил, были сделаны на трех языках – персидском, эламитском и вавилонском. К 1846 г. текст был переведен, хотя оставалось много нестыковок. Тем временем Ботта обнаружил Ниневию, а Лэйярд (английский археолог, 1817–1894. – Пер.) вел раскопки в Нимруде. Находили все больше табличек, некоторые из них оказались слоговой азбукой шумерского и семитского языков. Через несколько лет исследователи Ассирии могли читать клинопись, а в 1876 г. Джордж Смит, еще один ассириолог, поразил мир, переведя эпос о Гильгамеше, историю о Всемирном потопе.