Гарольд Лэмб - Чингисхан. Властелин мира

Посланник Чингисхана встретился с принцем династии Ляо, и между ними был заключен договор и дана клятва, скрепленная кровью и переломленными стрелами, в верности друг другу. По этому договору люди Ляо, или буквально «железные люди», займут весь Северный Китай, а монгольский хан возвратит им все их прежние земли. Договора этого, надо сказать, Чингисхан придерживался строго. В дальнейшем он возвел династию Ляо на престол Китая под своим покровительством.

Впервые орда кочевников направлялась для вторжения на территорию более цивилизованной державы, обладавшей гораздо большей военной мощью. Мы можем увидеть, как Чингисхан действовал на войне.

Передовой отряд орды был отправлен из Гоби лишь после того, как были посланы шпионы и воины для захвата «языка». Последние уже были за Великой стеной. За ними последовали головные дозоры в количестве около двухсот всадников, которые попарно рассредоточились по окрестностям. Далеко позади дозорных следовал авангард войска, численностью примерно в 30 тысяч лучших воинов на хороших конях. При этом на каждого приходилось по меньшей мере по две лошади. Этими тремя туменами командовали: Мухули, яростный Джебе-ноян и порывистый юный Субедей. В тесном взаимодействии с этим авангардом посредством курьера главные силы орды проскакали по безжизненному плато, поднимая клубы пыли. Сто тысяч преимущественно якка-монголов образовывали центр войска, и столько же насчитывали его левое и правое крыло. Чингисхан всегда командовал центром. Вместе с ним находился его младший сын, которому хан передавал свой опыт.

У Чингисхана, как в будущем и у Наполеона, была своя императорская гвардия, состоявшая из тысячи крепких наездников на вороных конях с кожаными доспехами. Вероятно, в свою первую военную кампанию 1211 года против Китая орда была еще не так уж сильна. Она приблизилась к Великой стене и преодолела эту преграду без задержки и не потеряв ни одного воина. Чингисхан втайне поддерживал отношения с приграничными племенами, и его сторонники из их числа открыли ему ворота.

Оказавшись за стеной, монгольские войска разделились, двинувшись в разных направлениях провинций Шаньси и Чжинли. Им были даны четкие указания. Им не требовался какой-либо транспорт, и они не имели понятия о базах снабжения.

Передовая линия китайских армий, выдвинутых для охраны приграничных дорог, оказалась небоеспособной. Монгольская конница гонялась за разбегавшимися войсками императора, состоявшими в основном из пеших воинов, сбивая их с ног, сея панику своими стрелами, стреляя из-за крупа лошади на полном скаку в плотно сомкнутые ряды пеших китайских воинов.

Одна из главных армий императора, продвигаясь наобум навстречу агрессору, заблудилась в лабиринте ущелий и небольших холмов. Командовавший ею только что назначенный генерал не знал местности и вынужден был спрашивать дорогу у крестьян. Двигавшийся ему навстречу Джебе-ноян прекрасно помнил дороги и долины этого района и фактически совершил ночной бросок в обход сил цзиньцев, зайдя им в тыл на следующий день. Их армия понесла тяжелые потери от монголов, и остатки ее бежали в восточном направлении, сея панику в рядах большинства армий Цзинь.

Они, в свою очередь, дрогнули, а их генерал бежал в столицу. Чингисхан достиг Дай-тон-фу, первого из крупных городов с крепостными стенами, и взял его в осаду. Затем он спешно двинул свои тумены на императорскую резиденцию, среднюю столицу Яньцзинь. Опустошения, произведенные ордой, и ее близость привели Вэй-шао Вана в паническое состояние, и сидящий на троне дракона убежал бы из Яньцзиня, если бы его не удержали министры. Вся мощь обороны империи сосредоточилась теперь в руках императора, как это всегда происходило в Китае, когда нация оказывалась под угрозой. В ополчение вступили многочисленные представители среднего класса, невозмутимые и верные массы людей – отпрыски воинственных предков, которые не видели более высокого долга, чем встать на защиту трона.

Чингисхан с поразительной быстротой сломил первое вооруженное сопротивление Китая. Его тумены захватили несколько городов, однако Дай-тон-фу, западная столица, еще держался. И все же, подобно Ганнибалу при осаде Рима, он столкнулся с истинным упорством оказавших сопротивление жителей. Новые армии появлялись в верховьях больших рек; гарнизоны осажденных городов, казалось, приумножались. Он миновал прилегающие к самому Яньцзиню сады и впервые увидел внушительные по высоте и протяженности стены, возвышения и мосты, а также целый ряд крепостей с воинами поверху. Должно быть, он видел бесполезность осады такой укрепленной цитадели силами своего не слишком многочисленного войска, так как он сразу отошел назад, а когда наступила осень, он велел повернуть полковые стяги и уходить в Гоби.