Говард Хаггард: От знахаря до врача. История науки врачевания

Эрлих, пустив в ход то, что он сам называл «химическим воображением», выдвинул идею о том, что бактерии и паразиты, возможно, поглощают и яды с той же избирательностью, с какой они поглощают красители. Если удастся найти яд, убивающий болезнетворные микроорганизмы, но щадящий ткани тела, то этот яд станет идеальным средством лечения инфекционного заболевания. Именно так ведет себя хинин при малярии; для малярийных плазмодиев он ядовит в большей степени, чем для человеческого организма. Но, к сожалению, хинин не действует на бактерии и сифилитические спирохеты.

После серии многочисленных экспериментов Эрлих нашел органическое соединение мышьяка, убивающее спирохеты сифилиса. Это соединение в дозах, необходимых для уничтожения бледных спирохет, оказалось безвредным для человека. В 1911 году Эрлих опубликовал сообщение об открытии лекарства от сифилиса, которое он назвал сальварсаном, или соединением 606. Именно таким было число экспериментов, выполненных в ходе поиска лекарства. Со времени введения в практику сальварсана его химическое строение было модифицировано, что улучшило фармакологические свойства и повысило безопасность применения. При надлежащем применении сальварсан оказался ядовитым для спирохет лекарством, но безопасным для человека соединением, излечивающим сифилис.

Эффективность сальварсана в наибольшей степени проявляется на стадии первичного сифилиса, но при длительных курсах излечения можно добиться и на более поздних стадиях болезни. Однако если спирохеты успели внедриться в центральную нервную систему и привести к параличу или атаксии, то введение сальварсана не приносит пользы больному.

Стоит особо отметить, что люди, искавшие средства борьбы с сифилисом, занимали почетные места во врачебном мире, имели в нем высокий авторитет. Это, пожалуй, удивительно, ибо сифилис до сих пор считается постыдной болезнью, о которой не принято упоминать в приличном обществе. Некоторые моралисты и большинство священников считают сифилис адекватным наказанием за безнравственность. Такая точка зрения указывает на то, что эти моралисты и священнослужители на деле препятствуют прогрессу цивилизации и благополучия человечества. В течение прошлых столетий социальный контроль над сифилисом находился в их руках, но они не сделали ровным счетом ничего, чтобы улучшить положение с этим общественным и нравственным злом. Теперь современная медицина вырвала бразды правления из рук моралистов и духовенства. В течение всего шести лет – с 1905 по 1911 год – приложение научных методов к изучению сифилиса привело к открытию и идентификации вызывающего болезнь микроорганизма, разработке надежной профилактики и точной диагностики, а также способа лечения, несовершенного только в одном отношении. Современная профилактика позволяет эффективно предотвратить заболевание сифилисом, но только в том случае, если человек знает, как этой профилактикой пользоваться. К сожалению, общественное мнение, до сих пор находящееся под влиянием моралистов, противится распространению знаний и навыков профилактики. Моралисты играют не последнюю роль в том, что сифилис до сих пор встречается довольно часто.

Сальварсан не излечивает третичный сифилис, когда дело доходит до паралича и атаксии. Только в этом отношении медицинский контроль над болезнью является неполным. Поэтому продолжаются поиски новых средств лечения сифилиса. Эти исследования привели ученых в самую трудную и наименее развитую отрасль медицины – в сферу, где занимаются душевными болезнями и безумием.

Лечение душевных болезней развито не так хорошо, как лечение других болезней, потому что безумие только недавно стали рассматривать как медицинскую проблему. Даже сегодня признание человека невменяемым требует судебного решения, в отличие от установления диагнозов других заболеваний. Возможно, этот древний обычай сохранился потому, что невменяемого человека лишают свободы и прав собственности. Однако человека могут лишить свободы и в связи, например, с проказой или иным инфекционным заболеванием меньшей продолжительности. Людей не направляют в суд для подтверждения диагноза оспы или кори; в таких случаях окончательным является врачебное суждение, согласно которому больного и направляют на карантин, изолируя от общества. В прежние времена к душевнобольным относились как к преступникам и заключали в тюрьмы; это отношение сохранилось и до сих пор, когда для подтверждения невменяемости требуется решение суда. Причина заключается в том факте, что медицинский диагноз душевных расстройств не является таким же надежным, как диагноз телесных болезней. К медицинским диагнозам душевных расстройств относятся с меньшим доверием, потому что пока недостаточно развиты психология и ее медицинское приложение – психиатрия. Неопределенность в методах установления диагноза при подозрении на безумие хорошо видна в судебных процессах в связи с убийствами, когда решают вопрос о вменяемости подсудимого. Выступая перед судом, именитые психиатры подчас высказывают диаметрально противоположные мнения. Если бы вопрос стоял о сифилисе или брюшном тифе, то не было бы никаких разногласий, ибо диагностика в таких случаях была бы определенной и положительной. Правда, всего тридцать лет назад диагностика сифилиса и брюшного тифа отличалась такой же неопределенностью, какой сегодня остается диагностика душевных болезней.