Фрэнк Эдкок - Военное искусство греков, римлян, македонцев

Завоевания Александра стали возможны также благодаря разнообразным способностям его военачальников и их умению быстро и четко реагировать на непредвиденные обстоятельства, проявленному во время его многочисленных военных операций, а также крупномасштабных сражений. Они не походили на людей, которыми можно с легкостью управлять; не напоминали они и нагретый металл, залитый в литейную форму. Они должны были понимать, что делают, и импровизировать, не дожидаясь приказов: у них были свои головы на плечах, которые им не хотелось потерять. И несмотря на все их амбиции и жесткость преследуемых ими целей, эти люди должны были стать тем, чем, как считалось, являлись капитаны Нельсона, – братьями. Произнеся эту фразу, я должен привести довольно важную параллель, на которую обратил мое внимание мой друг [311] . Во времена, когда действовал флот Нельсона, корабли могли давать друг другу только самые общие сигналы, но в ходе постоянных встреч, которые адмирал проводил со своими капитанами, они на инстинктивном уровне стали понимать, какая тактика соответствует его стремлениям. Следовательно, их объединяло утешительное ощущение того, что ни один капитан, приблизившийся к вражескому кораблю, не совершит ошибку. Так как флагманский корабль Нельсона был своего рода школой ведения боевых действий, мы можем предположить, что во время походов Александра эти функции выполняла его палатка.

Теперь следует перейти к рассказу о ситуации, сложившейся в период эллинизма. Во время первой лекции я привел слова Мардония о том, что эллины выбирают наилучшее место для проведения сражений. В целом этот тезис действительно справедлив, если речь идет о решающих столкновениях, происходивших между войсками, состоявшими из гоплитов, нуждавшихся в подобном поле битвы для того, чтобы воевать так, как их учили. Данного правила воины придерживались и перед большинством решающих битв эллинистического периода, но поступали таким образом они потому, что применяли сложную, а не простую тактику. Координация действий различных видов войск: тяжеловооруженной и легковооруженной конницы, фаланги или родственных ей пехотных подразделений, пельтастов, отрядов легковооруженных солдат того или иного типа, а нередко еще и слонов – вряд ли была бы возможна на поле битвы, где нет достаточного пространства. Армии стали более многочисленными, часто они во много раз превосходили по количеству входивших в их состав людей гоплитские войска [312] . Два столь крупных и пестрых по составу скопления людей следовало размещать на большом расстоянии от места конфликта. Так, перед битвой при Газе Птолемей и Селевк успели изменить диспозицию своих сил перед тем, как выяснилось, что Деметрий сосредоточил ударную силу слева, а не справа, как обычно поступали полководцы со времен Александра, который в ходе сражений при Иссе и Гавгамелах выстроил свою армию в боевом порядке, впоследствии ставшем привычным. Военачальники получили возможность планировать ход битвы, давать подчинявшимся им командирам инструкции о том, каким образом им следует действовать в соответствии с планом, и, возможно, о том, как надлежит устранять ожидаемые помехи для его выполнения.

Почти все приемы, применявшиеся военачальниками эллинистического времени, и ответы на них были использованы в трех сражениях: при Парайтакене, при Габиене и при Газе [313] , в которых принимали участие войска полководцев, прошедших школу Александра (а также юный Деметрий, с детства прекрасно разбиравшийся в характерных для нее методах). Все три битвы состоялись на равнинах, являвшихся, по сути, шахматными досками, где, нападая и защищаясь, двигались разнообразные фигуры. Прекрасно обученными солдатами командовали великолепно подготовленные военачальники. Те из них, кто руководил целой армией или значительной ее частью, вполне могли участвовать в крайне сложных соревнованиях на силу ума и воли. Однако нельзя было исключать и влияние, оказываемое различными случайностями. В ходе сражения при Габиене действия конницы привели к тому, что поднялась пыль, создав пелену, в которой Антигон не мог двигаться к своей цели. Хороший полководец должен был использовать любой шанс и небольшой успех и таким образом по мере возможности не допустить, чтобы этим воспользовался его противник. Во время битвы при Парайтакене, увидев, как неотвратимо приближаются знаменитые Серебряные щиты Евмена, Антигон нанес им встречный удар по флангу, из-за чего они вынуждены были остановиться. В качестве примера можно привести еще одно, более позднее сражение. В битве при Ипсе конница Деметрия добилась значительного успеха справа, и он исчез в поднявшейся тучи пыли, пропав таким образом с игровой доски, а Селевк передвинул своих слонов, чтобы помешать ему вернуться. В итоге пехота Деметрия оказалась в крайне тяжелом положении и дезертировала либо потерпела поражение. Полководцы, участвовавшие во всех этих столкновениях, проявили себя как прекрасные знатоки македонского военного искусства. Случалось, что победоносные войска, напавшие на вражеский лагерь, терпели поражение, но Антигон, воспользовавшись во время битвы при Габиене предоставленным ему шансом и завладев серебряными щитами, которые носившие их воины сумели выкупить, лишь выдав Евмена, своего полководца, и перейдя на сторону его врага. Антигон принял такую победу, но позаботился о том, чтобы Серебряные щиты больше никогда не принимали участия в крупных сражениях. Дать оценку выдающимся полководческим качествам диадохов нелегко. Они были очень ярко выраженными, но при этом немногочисленными. Антигон, очевидно, был деятельным военачальником, превратившим свою решимость в упрямство, из-за чего нередко доводил своих солдат до переутомления. Евмен из Кардии являлся прекрасным предводителем, быстро принимал решения, и ему была свойственна почти безграничная находчивость. Единственный его недостаток, который невозможно было исправить, заключался в том, что он не был македонянином, а значит, не всегда имел возможность настаивать на своем. Птолемей I, вероятно, мог предвидеть опасности и справляться с ними. Селевк I, возможно, был самым дальновидным стратегом из всех них, по крайней мере судя по кампании 302 года до н. э., предшествовавшей битве при Ипсе, которая произошла в следующем году [314] . Лисимах был мастером обороны, и ему изредка удавалось выиграть время за счет пространства. Если слова Веллингтона справедливы и хороший военачальник должен знать, когда нужно отступить и как сделать это, то Лисимаха можно считать одним из лучших полководцев.