Адам Замойский - 1812. Фатальный марш на Москву

Французы удерживали Данциг и крепости вроде Кюстрина, Торуни и Глогау, а Понятовский принимал все возможные меры для организации обороны Варшавы. В городе можно было наблюдать курьезное представление, когда с севера и востока туда текли измученные и изможденные солдаты, отбившиеся от своих частей, а с противоположного направления двигался великолепно выглядевший новый полк итальянских велитов [230]. «В то время как герои находили себе места в госпиталях, молодые итальянские дворяне, холеные и прекрасно обмундированные, отправлялись в общество, где распевали песни мелодичными голосами и вкушали всевозможных удовольствий», – писал один варшавянин {984}.

Только ближе к концу января, когда французское отступление окончательно остановилось, а остатки Grande Armée достигли городов, предписанных различным частям в качестве сборных пунктов, начали вырисовываться истинные масштабы катастрофы.

Невозможно хоть с какой-то точностью установить количество погибших, поскольку изначальные данные по Grande Armée, вполне вероятно, завышены, но вместе с тем в ходе боевых действий в России она постоянно получала подкрепления. Однако можно смело сказать, что число французских и союзнических солдат, участвовавших в войне за Неманом между июнем и декабрем 1812 г. достигало от 550 000 до 600 000 чел. Только примерно 120 000 вернулись из похода в декабре. Вероятно, до 30 000 пришли ранее по причине сравнительно легких ранений, болезни, либо как откомандированный кадровый состав для создания новых частей во Франции или в Италии. Вполне возможно также, значительная доля от 50 000 или около того дезертиров, сбежавших в начале кампании, возвратились с территории Российской империи, пока это не представляло большой трудности. Русские взяли приблизительно 100 000 пленных, однако, лишь не более 20 000 из них выжили и отправились домой в 1814 г. Следовательно, можно смело делать выводы: в описываемом походе нашли смерть 400 000 французских и союзнических солдат, причем лишь менее четверти погибли непосредственно в боях и сражениях. Если же говорить о десятках тысяч гражданских французов и представителей других национальностей из лагеря союзников Наполеона, последовавших за армией в Россию и отходивших с ней к границе из Москвы, тут относительно количества умерших остается лишь строить догадки. Кроме того, как следует заметить, многие военные и гражданские, сумевшие вернуться из похода, в течение месяца или двух умерли от тифа, туберкулеза или отсроченных результатов нервного перенапряжения и истощения.

Урон русской стороны подсчитать с точностью также сложно. Теперь принято исчислять сумму выбывших по причине смерти в 400 000 солдат и ополченцев, при этом около 110 000 приходятся на боевые потери. Отностельно гражданских лиц, погибших во время борьбы за Полоцк и при бомбардировке Смоленска, на пожаре в Москве и после него, в ходе тысяч рейдов мародеров или просто от голода и холода в результате вынужденного бегства из своих жилищ, данных нет, и они вряд ли будут. Можно сказать, однако, что всего за период между переправой Grande Armée через Неман в конце июня 1812 г. и концом февраля 1813 г., в результате военных действий по тем или иным причинам умерли около миллиона людей: примерно по полмиллиона на каждую из воюющих сторон {985}.

Применительно к ситуации Наполеона, ущерб следует считать даже более серьезным, чем позволяют судить простые арифметические выкладки. Из 120 000 чел., возвратившихся из России в декабре, 50 000 приходились на австрийцев и пруссаков, бывших в первом случае ненадежными союзниками, а во втором – почти готовыми новыми противниками. Из оставшихся 70 000 более 20 000 являлись поляками. Если вычесть и других союзнических солдат, останется, пожалуй, не более 35 000 французов, многие из которых, увы, более не годились для несения службы. Сюда надо добавить и момент утраты, по крайней мере, 160 000 лошадей, выращенных на территории наполеоновской империи, а также свыше тысячи артиллерийских орудий.

Степень урона очень разнилась от контингента к контингенту. Австрийский вспомогательный корпус уцелел главным образом потому, что, действуя сам по себе под началом Шварценберга, во многих случаях избегал сражений. Пруссаки из 10-го корпуса Макдональда участвовали только в небольших стычках и демонстрировали сходный с австрийцами недостаток воодушевления в войне с русскими. На протяжении длительных периодов летом участок их оставался настолько тихим, что офицеры позволяли себе отдыхать и ездить купаться в Балтийском море.