Лоуренс Рис - Нацисты - Предостережение истории

«Они могут обвинять меня, если хотят. Я двадцать лет отсидел за это. Коротко и ясно. Я был виноват, и я провел двадцать лет… на каторжных работах».

«Но это был официальный приговор. А совесть вас не мучит?»

«Не знаю. Не хочу отвечать на такие вопросы… Я не стану больше оправдываться и объяснять вам что-либо».

Так наше интервью подошло к концу.

Встречу с Зеленкой можно считать из ряда вон выходящей. Редко удается найти того, кто готов в открытую признать, что совершал во время войны ужасающие преступления, пусть даже он и отбыл в наказание долгий срок на каторжных работах и ему больше не грозит судебное преследование. И все же вот перед нами сидит человек, убивавший вместе с айнзацгруппой, который не пытается ни скрыть этот факт, ни гордиться им. Он сидит и рассказывает о том, что принимал участие в массовых расстрелах, спокойно, без эмоций.

Когда читаешь документы, связанные с массовыми казнями, проводившимися карателями из айнзацгрупп, то всегда существует соблазн считать, что люди, которые творили такие зверства, не были, вообще говоря, людьми. Возможно, они были все вместе безумны. Однако Петрас Зеленка производит впечатление человека в здравом уме. Если вы встретите его на улице и познакомитесь с ним, то не заметите в нем ничего необычного. И все же он хладнокровно убивал, стоя в шаге от жертвы. Сегодня, когда серийные убийцы, о которых мы читаем в прессе, бульварными газетами подаются как безумные чудовища, очень важно встретиться воочию с человеком, подобным Петрасу Зеленке, который убивал людей куда больше, чем любой убийца из газеты. Он сидел при этом перед нами таким же сдержанным и нормальным, как любой пожилой человек.

Зеленка участвовал во многих убийствах в Литве, однако отрицает, что когда-нибудь бывал в Бутримонисе. Но даже если не он сам, то это такие же, как он, из литовской армии расстреливали соседей-евреев Ривы Лозанской, которой в последний момент едва удалось сбежать.

После расстрелов в Бутримонисе Рива стала испытывать отвращение к односельчанам, наживавшимся на исчезновении евреев. Она вспоминает, что, как только ее и других евреев увели на казнь, многие из местных жителей бросились грабить их дома. «Даже жены двух священников едва не подрались друг с другом из-за вещей», – рассказывает она. Также Рива узнала, что одна женщина из местных помогала раздевать евреев перед расстрелом, чтобы забрать себе их одежду. «Белье, как ее об этом ни просили, не разрешила оставить. Не дала пропасть добру… – рассказывает Рива. – Когда пришли русские, ее дети надевали в кино ту самую одежду, иногда даже вещи раввина».

Все время немецкой оккупации Рива и ее мать жили в постоянном страхе, что кто-нибудь донесет на них. «Многие тогда доносили властям о тех счастливчиках, которым удалось сбежать, – рассказывает она. – Даже те, кто всегда по-доброму относился к таким, как мы. Один еврей пришел как-то к своим знакомым, русским, надеясь, что они позволят ему пожить у них некоторое время. Сначала его даже накормили, но затем пришли полицейские и отвели его на казнь вместе с остальными. В то время так делали все, потому что хотели нажиться на смерти евреев – ведь все считали, что у них полно золота… И откуда только взялись эти слухи о несметных богатствах? Евреям ведь точно так же не хватало еды, не было даже картошки».

Рива Лозанская всю свою жизнь искала ответ на вопрос, который терзал в свое время и Самюеля Вилленберга в Треблинке: за что? «Прошло уже пятьдесят лет, а я до сих пор не понимаю, как люди могли сотворить такое. Я всегда верила в то, что все люди – разумны, я любила и уважала людей. Но после того, что я видела… То, что делали немцы, не поддается никаким разумным объяснениям. Они ведь представители развитой культурной нации, у них такая прекрасная литература – Гете, Шиллер, Гейне…» Даже несмотря на то, что евреев Бутримониса расстреляли литовские солдаты, она больше винит в этом немцев. «Именно они – причина всех наших несчастий. Литовцы никого из наших не убили до прихода немцев».

Бесчисленные убийства, организованные нацистами в первые месяцы оккупации Литвы, были зарегистрированы в так называемом «Отчете Егера». Согласно этому отчету, с середины августа 1941 года число убитых евреев, особенно женщин и детей, резко возрастает. До 15 августа дети ни разу не упоминались среди жертв казней, но к концу августа в списке убитых значатся уже тысячи несовершеннолетних (только в Расейнском районе в период с 18 по 22 августа было убито 1609 еврейских детей) 12.