Дэвид Дойч - Начало бесконечности. Объяснения, которые меняют мир

Пытаться предсказать что-то, выходящее за рамки соответствующего горизонта, бесполезно, это пророчество, а вот интересоваться тем, что за ним кроется, другое дело. Когда из интереса рождается гипотеза, получается размышление , которое также не является иррациональным. На самом деле оно жизненно важно. Каждая из тех глубоко непредвиденных новых идей, из-за которых будущее становится непредсказуемым, начинается как размышление. А каждое размышление начинается с проблемы: проблемы , связанные с будущим, тоже могут выходить за горизонт предсказания, а у проблем есть решения.

Что касается понимания физического мира, мы находимся во многом в том же положении, что и Эратосфен, когда измерял Землю: он мог сделать это необыкновенно точно и достаточно много знал об определенных аспектах нашей планеты, гораздо больше, чем его предки всего за несколько веков до него. Он наверняка знал о таком понятии, как смена времен года в тех областях Земли, о которых у него не было никаких данных. Но он также знал , что большая часть из всего того, что есть вокруг, лежит далеко за пределами его теоретических знаний, а также его физической досягаемости.

Мы пока не можем измерить Вселенную так же точно, как Эратосфен измерил Землю. И мы тоже знаем , насколько мы невежественны. Например, из универсальности нам известно, что искусственный интеллект можно реализовать путем написания компьютерных программ, но мы понятия не имеем, как написать (или развить) ту самую, подходящую. Мы не знаем, что такое квалиа, не знаем, как устроено творческое мышление, несмотря на то, что внутри каждого из нас проявляются и квалиа, и творческое мышление. Мы уже несколько десятилетий знаем, что есть генетический код, но не имеем понятия, почему он позволяет делать то, что позволяет. Мы знаем, что обе глубочайшие, доминирующие в физике теории наверняка неверны. Нам известно, что люди представляют фундаментальную важность, но мы не знаем, есть ли среди этих людей мы: мы можем потерпеть неудачу или сдаться, и у начала бесконечности окажутся разумные существа, происходящие из других мест Вселенной. И так далее – для всех упомянутых мною проблем и для многих других.

Уилер как-то предложил выписать на бумаге и разложить по полу все уравнения, которые могут быть основными законами физики. А затем, писал он, мы

«…встанем на ноги, взглянем на все эти уравнения, одни из которых, возможно, более многообещающие, чем другие, поднимем руку в повелительном жесте и отдадим приказание: “Летите!” Ни одно из этих уравнений не обретет крыльев, не поднимется в воздух и не полетит. Тем не менее Вселенная “летит”».

Мы не знаем, почему она «летит». Чем отличаются те законы, которые воплотились в физической реальности, от тех, которые не воплотились? Какая разница между компьютерной симуляцией человека (которая из-за универсальности должна быть человеком) и записью этой симуляции (которая не может быть человеком)? Когда одновременно запущено две одинаковые симуляции, то наборов квалиа два или один? Нравственных ценностей в два раза больше или нет?

Наш мир, который гораздо больше, цельнее, замысловатее и красивее, чем мир Эратосфена, мир, который мы понимаем и которым управляем до степени, которую древнегреческий ученый счел бы божественной, тем не менее настолько же таинственен, хотя и открыт для нас, как его был для него тогда. Мы лишь кое-где зажгли пару свечей. И мы можем ежиться в их ограниченном свете, пока что-то, выходящее за пределы нашего кругозора, не прекратит наши попытки, или мы можем сопротивляться. Мы уже понимаем, что живем не в бессмысленном мире. Законы физики имеют смысл: устройство мира поддается объяснению. Существуют более высокие уровни эмерджентности и более высокие уровни объяснения. Глубокие абстракции в математике, этике и эстетике нам доступны. Идеи с огромной предсказательной силой возможны. Но в мире еще много всего, что для нас не имеет смысла и не будет его иметь, пока мы сами не поймем, как это выверить. Смерть не имеет смысла. Застой не имеет смысла. И капля чувства в бесконечном море бесчувственности – тоже. Обретет ли в конечном итоге мир смысл, зависит от того, как будут думать и действовать люди – такие, как мы.

Многие испытывают к бесконечности антипатию различных типов. Но есть определенные вещи, которые нам выбирать не приходится. Существует только один способ мышления, который может привести к прогрессу или к выживанию в долгосрочной перспективе, и это поиск разумных объяснений путем творческого мышления и критики. Так или иначе, впереди у нас – бесконечность. И выбирать мы можем только, будет ли это бесконечное невежество или бесконечные знания, неверные суждения или правильные, жизнь или смерть.