Дэвид Дойч - Начало бесконечности. Объяснения, которые меняют мир

Далее, чтобы процесс, который позволяет выбрать одно из различных объяснений, был рациональным, он должен удовлетворять определенным ограничениям. Например, если, уже решив, что один из вариантов наилучший, человек получает дополнительные свидетельства, придающие этому варианту больше веса, то в целом предпочтение человека все равно останется на стороне этого варианта, и так далее. Согласно теореме Эрроу эти требования несовместимы друг с другом, и поэтому создается впечатление, что весь процесс принятия решения – и мышления вообще – должен быть иррационален. Если только, возможно, один из внутренних участников не является диктатором, которому по силам перевешивать все вместе взятые мнения других участников. Но ведь это бесконечный регресс: как сам «диктатор» выбирает между конкурирующими объяснениями относительно того, предпочтения каких других участников лучше игнорировать?

Что-то глубоко неправильное скрыто во всей этой традиционной модели принятия решений, как в отдельных головах, так и в группах, если следовать теории социального выбора. Она рассматривает принятие решений как процесс выбора из существующих вариантов в соответствии с фиксированной формулой (такой как метод распределения мест или избирательная система). Но на самом деле этим процесс принятия решений лишь заканчивается – это фаза, не требующая творческого мышления. Если вспомнить метафору Эдисона, эта модель рассматривает только фазу работы в поте лица, не учитывая, что процесс принятия решения – это процесс решения проблемы и что без фазы вдохновения ничто никогда не решается, что без нее не из чего будет выбирать. В центре процесса принятия решений стоит создание новых вариантов, а также отказ от существующих или их модификация.

Рационально выбрать вариант – значит выбрать соответствующее объяснение. Поэтому рациональное принятие решений состоит не во взвешивании данных, а в их объяснении в процессе объяснения устройства мира. Аргументы расцениваются как объяснения, а не оправдания, и это делается творчески, с помощью гипотез, доводимых до ума разного рода критикой. По самой природе разумных объяснений – поскольку их трудно варьировать – в итоге останется только одно из них. Когда оно создано, остальные варианты уже не выглядят привлекательно. И дело не в том, что у них оказался малый вес, – они проиграли в споре, их отвергли, от них отказались. В ходе творческого процесса человек не силится найти различие между бесчисленным множеством различных объяснений с практически равными достоинствами, а обычно старается создать единственное разумное объяснение и, преуспев в этом, рад избавиться от остальных.

Другое заблуждение, к которому иногда приводит идея принятия решений путем взвешивания, заключается в том, что таким образом можно решать проблемы, в частности, разрешать споры между сторонниками конкурирующих объяснений, созданием взвешенного среднего из их предложений. Но дело в том, что разумное объяснение, которое сложно варьировать без утраты объяснительной силы, по той же причине сложно соединить с конкурирующим объяснением: нечто среднее между ними обычно хуже, чем каждое в отдельности. Чтобы соединить два объяснения и создать одно более разумное , нужен новый акт творчества. Поэтому разумные объяснения дискретны – они отделены друг от друга неразумными – и поэтому, выбирая объяснение, мы сталкиваемся с дискретными вариантами.

Если решения сложные, то за творческой фазой часто следует механическая фаза работы в поте лица: нужно уже нетворческими средствами связать детали объяснения, которые еще не стали, но могут стать сложными для варьирования. Например, архитектор, у которого заказчик спрашивает, какой высоты может быть небоскреб при определенных ограничениях, не просто вычисляет эту высоту по формуле. Таким вычислением процесс принятия решения может закончиться , но начнется он творчески, с идей, как лучше учесть в новом проекте приоритеты и ограничения заказчиков. А прежде заказчикам нужно творчески решить, какими должны быть эти приоритеты и ограничения. В начале процесса им могут быть известны не все предпочтения, которые они в итоге сформулируют архитекторам. Аналогичным образом избиратель может просмотреть программы различных партий и даже присвоить каждому вопросу «вес» в соответствии с его значимостью; но это можно сделать лишь после того, как он определился с собственной политической философией и удовлетворительно для самого себя объяснил, насколько важны в ее свете те или иные вопросы, каких взглядов по этим вопросам, скорее всего, будут придерживаться различные партии и так далее.