Мартин Гилберт - Черчилль и евреи

Двадцатое столетие, писал Черчилль, с удивлением засвидетельствовало «не только распространение этих жестоких доктрин, но и то, как их со зверской энергией поддержали правительства и население целого ряда стран». Главной жертвой этих доктрин оказались именно евреи. «Ни безупречная служба в прошлом, ни официально подтвержденный патриотизм, ни даже раны, полученные на войне, не могли защитить этих людей, единственная вина которых состояла в том, что родители когда-то произвели их на свет. Все виды преследований, как серьезных, так и мелочных, применялись к ним, начиная со всемирно известных ученых, писателей и композиторов и вплоть до несчастных еврейских детей в немецких школах, и до сих пор применяются и прославляются».

Под такие же запреты и ограничения, отмечал Черчилль, подпадали также социалисты и коммунисты, профсоюзные активисты и либеральные интеллигенты. Малейшая критика с их стороны считалась оскорблением государства. Хотя в Германии и продолжали функционировать обычные уголовные суды, при рассмотрении политических обвинений они немедленно уступали место так называемым народным судам, составленным из горячих приверженцев нацизма. Рядом с тренировочными лагерями для новобранцев, из которых комплектовались десятки новых армий, и огромными аэродромами, где формировались десятки новых авиаэскадрилий, появлялись пятнавшие немецкую почву позором концентрационные лагеря. В этих лагерях «тысячи немцев подвергались насилию и принуждались к повиновению непреодолимой властью тоталитарного государства».

Сердцевиной всех дебатов в Англии являлся вопрос – способен ли нацизм умерить степень своего экстремизма? Черчилль задавался вопросом, «будет ли Гитлер во всем сиянии своего мирового триумфа, стоя во главе нации, поднятой им из пыли, по-прежнему ощущать напряжение ненависти и антагонизма своей отчаянной борьбы», или же «он отложит в сторону эту ненависть и антагонизм под успокаивающим влиянием успеха как ставшее ему более не нужным оружие?»

Черчилль отмечал, что посещавшие Гитлера иностранные гости находили его «высококомпетентным, спокойным, уравновешенным и прекрасно информированным функционером с приветливыми манерами». В этой связи мир еще надеялся, что худшее позади и «мы еще увидим, как Гитлер станет мягче, если наступят более счастливые времена». Но в то время как Гитлер произносил на публике «успокаивающие слова», в самой Германии «полным ходом развивалось военное производство и винтовки, пушки, танки, пули, снаряды, бомбы, контейнеры с отравляющими газами, самолеты, подводные лодки и вновь создаваемый флот текли ширящимися потоками из ворот немецких заводов, которые уже начали работать для будущей войны».

Нацистов статья Черчилля привела в ярость. 29 октября сэр Эрик Фиппс передал из Берлина в Форин офис, что Министерство иностранных дел Германии поручило германскому послу в Лондоне «выразить резкий протест против личных нападок на главу германского государства, высказанных в статье мистера Уинстона Черчилля в журнале «Стренд». Тон этой статьи вызвал здесь негодование. Этот журнал будет запрещен к распространению в Германии, а в прессе будет опубликовано лишь краткое уведомление о том, что английским властям был выражен протест по поводу появления этой статьи».

Игнорируя официальные протесты Берлина, Черчилль повторял свои опасения по поводу нацистской политики и агрессивных намерений Германии в каждой из своих предвыборных речей. Его беспокоило то, что британская общественность еще не в полной мере осознавала опасность, которую потенциально представляла агрессивная Германия.

Черчилль также старался получать самые свежие данные о положении евреев в фашистской Германии. В конце ноября 1935 года он встретился с баронессой фон Гольдшмидт-Ротшильд. Баронесса была единственной дочерью германского угольного магната герра фон Фридлендера-Фульда из Берлина, умершего в 1916 году и оставившего ей в наследство угольные шахты. В январе 1914 года баронесса вышла замуж за кузена Клементины, но позже в том же году их брак был аннулирован. Затем она вышла замуж за члена парламента от партии либералов Джеймса де Ротшильда. Черчилль был шокирован ее рассказами о новом антиеврейском законодательстве в Германии – о так называемых нюрнбергских законах, провозглашавших евреев гражданами второго сорта.

Перевод этих законов на английский язык Черчилль получил через Леонарда Монтефиоре, члена Центрального британского фонда, специально организованного для помощи евреям Германии. 9 декабря 1935 года Монтефиоре написал Черчиллю: «Баронесса фон Гольдшмидт-Ротшильд уведомила меня, что вы хотели бы видеть перевод недавно принятых нюрнбергских законов. Я посылаю вам перевод этих законов, напечатанный в «Манчестер гардиан» вместе с комментариями, и еще один перевод из газеты «Таймс». Я также вкладываю перевод новых немецких административных установлений. Одновременно я посылаю вам маленькую брошюру, сочиненную мной лично, где я описываю то положение, которое существовало в Германии непосредственно перед принятием этих законов».