Мартин Гилберт - Черчилль и евреи

Эти слова были встречены «громкими приветствиями» парламентариев. Основная ответственность по уничтожению терроризма, подчеркнул Черчилль, лежит на британских властях в Палестине, которые еще за две недели до убийства Мойна арестовали и депортировали 251 еврея, подозреваемого в террористической деятельности. Но при том что главная ответственность лежала на британском правительстве, заметил Черчилль, полный успех в этом деле зависел от «чистосердечного сотрудничества» всей еврейской общины, сотрудничества, которого британское правительство должно было от нее потребовать и получить.

Черчилль не знал, что 16 декабря Элияху Голомб, глава нелегальных сил «Хаганы», публично осудившей убийство лорда Мойна и сотрудничавшей с британским властями, чтобы прекратить терроризм, тайно встретился с Натаном Фридман-Еллиным, членом правящего триумвирата «Штерна». Два члена «Штерна» были тогда под судом за убийство Мойна, и триумвират хотел провести какой-нибудь впечатляющий террористический акт, который послужил бы предупреждением и местью. Одной из обсуждавшихся возможностей было убийство самого Черчилля. Но после бурного обсуждения ситуации Фридман-Еллин обещал Голомбу, что «Штерн» не станет покушаться на жизнь Черчилля.

Само Еврейское агентство уже не могло больше собственными силами сдерживать продолжающиеся акты еврейского террора внутри Палестины, которые были направлены не только против британцев, но и все больше против арабов. На Черчилля оказывали давление, требуя от него послать дополнительные британские подразделения в Палестину, а также направить их в Сирию, где местные арабы восставали против французов. Но поскольку британские войска были всецело сконцентрированы на задаче предотвращения коммунистического переворота в Греции, он отказался сделать это и 25 января 1945 года написал начальнику штаба генералу Исмею: «Пока наши войска находятся в этом регионе, в случае каких-либо стычек местного масштаба мы всегда можем использовать имеющиеся у нас подразделения против злоумышленников. При этом я не вижу нужды в значительных дополнительных подкреплениях. Предположим, что многие арабы захотят убить многих евреев, или многие евреи пожелают убить многих арабов, или многие сирийцы захотят обрушиться на многих французов, или наоборот. Все это может происходить, как представляется, из-за того, что им хочется выплеснуть свою ярость друг на друга. Наша же позиция должна состоять в сосредоточенности и сдержанности. Реально мы не можем предпринять действий, которые остановили бы этих кровожадных людей и не позволили им убивать друг друга, если они подобным образом понимают демократию и систему взаимоотношений народов в мире. Главное для нас – держаться важных стратегических позиций. Я склонен думать, что в этих странах могут произойти гражданские войны, если только обстановку там не станут контролировать три великие державы-победительницы. Мы очень немного получаем от наших ближневосточных подопечных и платим за это необычайно высокую цену». Дав выход своему разочарованию, Черчилль написал далее Исмею: «Это побочное высказывание предназначено только для вас».

Суд над убийцами лорда Мойна проходил в Египте. Черчилль внимательно следил за процессом. «Каждый желает, чтобы этих двух убийц судили справедливым судом, – писал он Э. Идену, – но если они будут признаны виновными в убийстве Уолтера Мойна и при этом не приговорены к смерти, я не могу даже представить себе, какая поднимется буря».

Убийцы Мойна были признаны виновными и приговорены к высшей мере наказания. Однако спустя почти два месяца Черчилль узнал, что приговор так и не приведен в исполнение. В этой связи он телеграфировал британскому послу в Египте: «Я надеюсь, вы поймете, что пока приговоры убийцам лорда Мойна не будут приведены в исполнение, это будет вызывать заметную напряженность в отношениях между Великобританией и правительством Египта. Столь грубое вмешательство в исполнение правосудия несовместимо с дружескими отношениями, установившимися между нами. Поскольку на египетские власти в этом вопросе могут оказывать давление сионисты и американские евреи, я считаю правильным высказать вам мою личную точку зрения на этот предмет. Я рассчитываю на то, что вы будете действовать с максимальной осмотрительностью во всем этом вопросе. У меня, разумеется, нет причин предполагать, что в конечном счете закон не будет исполнен, и я посылаю вам это лишь для большей уверенности».