Иосиф Флавий - Иудейские древности. Иудейская война (сборник)

8. Вдоль Генисарета тянется страна того же имени изумительной природы и красоты. Земля по тучности своей восприимчива ко всякого рода растительности, и жители действительно насадили ее весьма разнообразно; прекрасный климат также способствует произрастанию самых различных растений. Ореховые деревья, нуждающиеся больше в прохладе, процветают массами в соседстве с пальмами, встречающимися только в жарких странах; рядом с ними растут также фиговые и масличные деревья, требующие более умеренного климата. Здесь природа как будто задалась целью соединить на одном пункте всякие противоположности; здесь же происходит чудная борьба времен года, каждое из которых стремится господствовать в этой местности. Ибо почва производит самые разнообразные, по-видимому, плоды не только один раз, но и в течение всего года беспрерывно. Благороднейшие плоды, виноград и фиги она доставляет десять месяцев в году сряду, в то время, когда остальные плоды по очереди поспевают в продолжение всего года. Кроме мягкого климата, богатому плодородию способствует еще орошение, доставляемое могучим источником, называемым жителями Кафарнаумом. Иные считают его даже за жилу Нила, так как в нем живут такие же рыбы, какие найдены в озере возле Александрии. Полоса эта тянется по берегу одноименного с ней озера на протяжении 30 стадиев длины и 30 стадиев ширины. Такова природа той местности [1163].

9. Когда плоты были построены, Веспасиан снабдил их таким количеством войска, какое он считал необходимым для уничтожения врагов, рассеявшихся по озеру. Последние не могли спасаться на сушу, так как все кругом находилось в руках врагов, и не были также в состоянии сражаться на озере, ибо их маленькие, слабой конструкции, лодки, построенные наподобие пиратских, были слишком бессильны против плотов, а редевшие в них воины боялись приблизиться к нападавшим на них густыми рядами римлянам. Однако они огибали плоты, а время от времени подходили также близко, бросая в римлян камни издали и дразня их перестрелками вблизи. Но оба приема нападения причиняли им самим больше вреда: ибо своими камнями, попадавшими в панцири римлян, они производили одно только постоянное бряцание, в то время как сами себя подвергали действию вражеских стрел; если же они осмеливались подходить близко, то были немедленно побеждаемы, прежде чем могли что-нибудь предпринять, и погибали вместе со своими лодками. Многих, которые пытались пробиваться, римляне прокалывали своими копьями, других, вскочив к ним в лодки, они убивали мечом, а иных они, атаковав своими плотами, брали в плен вместе с их челнами. Если погруженные в воду вновь выныривали на поверхность, их или настигала стрела, или догонял плот, а если они в отчаянии начинали цепляться за плоты римлян, последние отрубали им головы или руки. Велико и разнообразно было побоище, пока, наконец, остаток, совершенно выбитый из сил и оцепленный на своих судах, не был оттеснен к берегу. Многие из них нашли смерть в озере, прежде чем они достигли берега, многие другие были убиты после того, как вышли на берег. Все озеро было окрашено кровью и полно трупов, ибо ни один человек не вышел живым. Через несколько дней по всей окрестности распространился страшный смрад; не менее ужасен был и вид ее; берега были покрыты обломками судов и раздутыми телами, которые, разлагаясь под знойными лучами солнца, заражали воздух, что не только приводило в отчаяние иудеев, но и внушало отвращение римлянам. Так кончилось это морское сражение. Включая и число еще раньше павших в городе, погибло тогда 6500 человек.

10. По окончании битвы Веспасиан сел в Тарихее на судейское кресло, чтобы отделить людей, нахлынувших извне и вовлекших всех в войну, от жителей города и чтобы совместно с начальниками решить вопрос о том, следует ли их оставить в живых. Все считали помилование их делом опасным: как люди без родины, они наверно не останутся в покое и будут в состоянии принудить к войне силой даже тех, у которых они найдут приют. Веспасиан также признавал, что они не достойны пощады и что они своим спасением воспользуются во вред своим освободителям. Он поэтому останавливался только над тем, каким способом удобнее будет их извести. Убив их на месте, он должен был опасаться нового восстания коренных жителей, которые, без сомнения, не допустили бы добровольно заклания столь многих просящих; кроме того, он сам не мог позволить себе напасть на людей, которые, доверившись его слову, передали себя в его руки. Но его друзья взяли верх над ним, сказав: против иудеев все позволительно и всегда нужно полезное предпочесть достойному, если нельзя и то и другое соединить вместе. Таким образом Веспасиан в двусмысленных словах обещал пришельцам пощаду, но позволил им выступить только по дороге к Тивериаде. Со сладкой верой в свою мечту, ничего дурного не подозревая, открыто неся с собою свои пожитки, они выступили по указанному им пути. Римляне же между тем заняли всю дорогу до Тивериады для того, чтобы никто не завернул в сторону, и заперли их в городе. Вскоре туда явился Веспасиан, который приказал всем собраться в ристалище. Здесь он приказал стариков и слабых в числе 1200 убить; из молодых он избрал 6000 сильнейших, чтобы послать их к Нерону на Истм [1164]. Остальную массу, около 30 400 человек, он продал, за исключением тех, которых подарил Агриппе. Царю он предоставил поступить с людьми, бежавшими из его области, как ему заблагорассудится; они, впрочем, были царем также проданы. Остальная масса из Трахонеи, Гавлана, Гиппоса и Гадары состояла преимущественно из бунтовщиков, беглецов и других людей, которые были вовлечены в войну постыдными делами, совершенными ими еще во время мира. Они были взяты в плен восьмого числа месяца гарпея.