Ноам Хомский - Государство будущего

Все это хорошо описал историк бизнеса Альфред Чандлер. Вот что он говорил об экономических уроках Второй мировой войны:

Государство потратило гораздо больше, чем мог бы предположить даже самый ярый последователь Нового курса. Большая часть продукции, на производство которой были потрачены эти средства, была уничтожена или оставлена на полях сражений в Европе и Азии. Но возросший в результате этого спрос принес нации период процветания, подобного которому мы никогда прежде не знали. Более того, обеспечение огромных армий и военно-морского флота, сражавшихся в самой масштабной войне за всю историю человечества, требовало жесткого, централизованного контроля над всей национальной экономикой. Это привело руководителей корпораций в Вашингтон, где они выполняли одну из наиболее сложных задач экономического планирования в истории. Этот опыт уменьшил идеологические страхи по поводу роли государства в стабилизации экономики 51.

Я хочу подчеркнуть, что это мнение консервативного комментатора. К этому надо добавить, что последующая холодная война привела к еще большей аполитичности американского общества и создала такую психологическую среду, в которой государство имеет возможность вмешиваться в экономику – отчасти через финансовую политику, отчасти посредством общественных работ и государственных служб, но в огромной степени, разумеется, через военные расходы.

Таким образом, используя слова Альфреда Чандлера, государство действует как «распорядитель последнего средства», когда «менеджеры не способны поддерживать высокий уровень совокупного спроса» 52.

Как пишет другой историк бизнеса, Джозеф Монсен, «хорошо информированный корпоративный руководитель, отнюдь не опасающийся государственного вмешательства в экономику, рассматривает новую экономику как механизм укрепления корпоративной жизнеспособности» 53.

Наиболее циничное использование этих идей осуществляется руководителями отраслей военной промышленности, субсидируемых государством. Примерно год назад в Washington Post была замечательная серия статей Бернарда Носситера. В частности, он цитировал Самуэля Даунера, вице-президента LTV Aerospace – одного из крупных новых конгломератов, который объяснял, почему послевоенный мир должен опираться на военные заказы. «Это основа основ», – заявил он.

Такая политика пропагандируется под лозунгом защиты родины. Это излюбленный прием политиков, отстаивающих какую-либо систему. Если вы президент, вам необходим фактор контроля в экономике и вам нужно убедить в необходимости этого фактора, вы не сможете рекламировать Гарлем и Уоттс, но вы можете пропагандировать самосохранение, новую среду. Мы будем увеличивать расходы на оборону до тех пор, пока не догоним и не обгоним этих ублюдков в России. Американский народ прекрасно это понимает 54.

Разумеется, «эти ублюдки» ни в коей мере не опережают нас в этой смертоносной и циничной игре, но это не особенно мешает таким утверждениям. Во времена крайней нужды мы всегда можем последовать за Дином Раском, Хьюбертом Хамфри и другими светилами и ссылаться на миллиард китайцев, которые вооружены до зубов и собираются покорить мир. И вновь я хочу подчеркнуть роль холодной войны в этой системе. Это способ внутреннего контроля, инструмент насаждения паранойи и психоза, когда налогоплательщики охотно обеспечивают колоссальный, нескончаемый поток субсидий для технически развитых отраслей американской промышленности и корпораций, доминирующих в этой все более централизованной системе.

Подчеркнем то, что и так очевидно: российский империализм, безусловно, не является выдумкой американских идеологов. Он вполне реален, например, для венгров и чехов. А вот что действительно выдумка, так это то, как идеологи используют его в своих целях. Например, Дин Ачесон в 1950 г. или Уолт Ростоу десятилетие спустя выдавали войну во Вьетнаме за образец русского империализма. Или позиция администрации Джонсона в 1965 г., когда она оправдывала интервенцию в Доминиканскую Республику, ссылаясь на угрозу со стороны китайско-советского военного блока. Или позиция интеллектуалов Кеннеди, которые, как пишет Таунсенд Хупс в своей статье в Washington Monthly в прошлом месяце, были введены в заблуждение «напряженностью долгих лет холодной войны» и не смогли понять, что триумф национальной революции во Вьетнаме не будет «триумфом для Москвы и Пекина» 55. Это был наиболее примечательный образец заблуждений среди предположительно образованных и грамотных людей. Или возьмем, к примеру, Юджина Ростоу, который в недавно опубликованной книге, всячески превозносимой либеральными сенаторами и академическими интеллектуалами, обозначил ряд испытаний для мирового порядка в современную эру: Наполеон, кайзер Вильгельм II, Гитлер и уже после Второй мировой войны «всеобщие забастовки в Италии и Франции… гражданская война в Греции и вторжения в Южную Корею и Южный Вьетнам». Россия «подвергла нас суровым испытаниям, подобным тем, что были в Корее и Вьетнаме», в ее «попытках распространить коммунизм по всему миру огнем и мечом». «Силы зла безмерно велики», и наш долг – отважно им противостоять 56.