Джон Браун - Семь элементов, которые изменили мир

Разумное регулирование защищает не только граждан и природу, но и бизнес. Например, порочные практики некоторых операторов по извлечению сланцевого газа привели к тому, что эта отрасль имеет неблагоприятный имидж. Законы не должны поощрять конкуренцию и позволять немногим причинять вред большинству. Только после того, как железная хватка Standard Oil ослабла в результате разделения компании в 1911 г., начали успешно развиваться другие нефтяные компании США. Закон послужил для ограничения жадности Standard Oil и одновременно для поощрения устремлений более мелких игроков рынка. Я наблюдал сходную ситуацию в России в 1990-х гг., когда подкуп, угрозы и мошенничество в бизнесе стали нормой. Правовая система была деформирована немногими власть имущими в угоду личным интересам. В стране имелось много правовых актов, но все применялись избирательно, в интересах тех, кто обладал политическим влиянием.

Остается еще немало стран, в которых население оказывается без средств к существованию, поскольку государство не препятствует или даже потворствует хищническому извлечению минеральных ресурсов. В Африке имеются огромные запасы полезных ископаемых, но значительная часть дохода от их добычи разворовывается и оседает в карманах власть имущих. Оглядываясь назад, я вижу: чтобы изменить ситуацию, необходимо, используя международное право, заставлять правительства раскрывать информацию о доходах от добычи природных ресурсов и о фактических расходах. Это позволит гражданам держать власть под контролем и приведет к изменению практики применения местных законов, направленных на борьбу с коррупцией.

Я участвовал в реализации Инициативы по обеспечению прозрачности (данных) добывающей промышленности и видел, как она помогает доходам от нефти попасть в руки простых граждан, как и должно быть. В мире бизнеса достоверность данных обязательна. Новые возможности общения позволяют гражданам и неправительственным организациям отслеживать почти каждую операцию любой фирмы, организовывать протестные действия и быстро инициировать мощные кампании практически с нулевыми затратами. Сегодня законы действеннее, и жадность отдельных людей сдерживается эффективнее, чем когда-либо в прошлом. По мере того как общества развиваются, в том числе и благодаря достижению финансовой прозрачности власти и бизнеса, они требуют улучшения условий работы и большего уважения к окружающей среде. Доступность информации об отрасли не решает всех проблем, но там, где она есть, ситуация улучшается.

В-четвертых, нужно приветствовать филантропию. Законы – это жизненно важные механизмы для управления использованием химических веществ на благо человечества. Но только их недостаточно. Даже когда вещества используются во имя прогресса и процветания, они могут порождать глубокое неравенство. Мы видели это на примерах Карнеги и Рокфеллера. Отказавшись от состояний, заработанных на стали и нефти, оба предприняли шаги к ликвидации разрыва между богатыми и бедными в том обществе, в котором жили. Есть свидетельства о нескольких мотивах их филантропической деятельности. Очевидно, что они хотели оставить о себе добрую память и увековечить свои имена, связав их с такими выдающимися объектами, как Карнеги-холл и Университет Рокфеллера. Они понимали, что великие компании имеют гораздо меньший срок жизни в сравнении с великими учреждениями науки и культуры. Возможно, их деятельность также мотивировалась чувством вины. Карнеги и Рокфеллера при жизни часто называли баронами-разбойниками, беспощадными к конкурентам, жестокими эксплуататорами рабочих. Полагаю, что если бы не скандалы, связанные с забастовкой на Хоумстедском металлургическом заводе и разоблачениями Иды Тарбелл, они вряд ли проявили бы щедрость.

Наконец, Карнеги и Рокфеллер руководствовались идеей сострадания. Они верили, что смогут создать лучшее общество и улучшить участь рабочего класса, используя не только свои капиталы, но и идеи. Фонд Рокфеллера и Carnegie Corporation of New York в совокупности по-прежнему владеют более чем 2,5 млрд долл., и их суммарные годовые пожертвования во всем мире составляют сотни миллионов долларов. По понятным соображениям, значительная часть средств направляется на образование – самую чистую форму социальных инвестиций, ведь оно улучшает человеческий капитал в интересах общества и позволяет каждому полнее реализовать собственный потенциал.

В XX и XXI вв. характер филантропии изменился. Некоторые, особенно в Европе, полагают: именно государственный механизм, возможность собирать налоги и расходовать накопленные средства, лучше всего послужит устранению неравенства и простимулирует прогресс. Другие же, включая самых богатых людей в мире, думают иначе и увлекают своим примером. Билл Гейтс и Уоррен Баффет пообещали отказаться от более чем половины своих состояний и убеждают других миллиардеров США сделать то же самое. Слова Гейтса перекликаются с мыслями Карнеги, высказанными почти 100 лет тому назад: богатые должны тратить больше денег на грамотно выполненные дела, приносящие пользу многим.