Нейт Сильвер - Сигнал и шум. Почему одни прогнозы сбываются, а другие – нет

«Биологическое оружие совершенно другое. Оно заставляет нас чувствовать себя неуютно. Люди знают, насколько ужасно ядерное оружие, – говорит Рамсфелд, – но если речь идет о чем-то инфицированном, причем эта инфекция способна передаваться через поколения и модифицировать гены, то этот страх будет в корне отличаться от того, что мы испытываем перед ядерным или даже химическим оружием». Количество жертв биологической атаки сложно подсчитать – так же как и распространение любого инфекционного заболевания трудно предсказать до того, как оно произойдет (о чем мы уже говорили в главе 7). Тем не менее худший вариант развития событий, безусловно, очень плох. Моделирование под названием «Темная зима» {975}, проведенное военными в 2001 г., предполагало вариант, при котором 3 млн американцев заразятся оспой и 1 млн из них погибнет, если террористы смогут распространить вирус, параллельно атакуя торговые центры в Оклахома-Сити, Филадельфии и Атланте.

Метод Клаузета не позволяет определить средство проведения теракта магнитудой 9 баллов, он лишь утверждает, что подобная атака возможна. Судя по количеству жертв атак, произошедших с 1979 по 2009 г., из модели, основанной, как и модель Клаузета, на степенном законе, следует, что вероятность атаки, способной унести жизни по меньшей мере 10 тыс. человек на территории одной из стран НАТО в следующие несколько десятилетий, составляет примерно 10 %. Вероятность теракта, при котором могут погибнуть 100 тыс. человек, равна 3 %, а миллион и более человек – 0,6 %.

К подобным расчетам стоит относиться с осторожностью. Значительная доля неопределенности по-прежнему существует, особенно если речь идет о вероятности столь крупномасштабных событий, а применение слегка отличающихся версий метода приводит к слегка отличающимся выводам.

Впрочем, мы можем извлечь пользу, сравнивая возможность совершения терактов и землетрясений еще в одном аспекте. Согласно закону Гуттенберга – Рихтера, в долгосрочной перспективе частота землетрясений снижается в 10 раз при увеличении магнитуды на один балл.

Однако зависимость энергии, выделяемой во время землетрясений, от их магнитуды экспоненциальная. В частности, при каждом увеличении магнитуды на один балл выброс энергии увеличивается в 32 раза. То есть при землетрясении магнитудой 6 баллов высвобождается в 32 раза больше энергии, чем при землетрясении магнитудой 5 баллов, но в то же время 7-балльное землетрясение уже почти в 1000 раз мощнее 5-балльного.

Мощность землетрясений растет быстрее, чем снижается их частота. Если на 10 землетрясений магнитудой 6 баллов приходится одно 7-балльное, последнее принесет гораздо больше ущерба {976}, чем первые 10, вместе взятых. Действительно, за бо́льшую часть сейсмической энергии ответственна лишь небольшая часть землетрясений. Например, за сотню лет между 1906 и 2005 гг. лишь три крупных землетрясения – в Чили в 1960 г., на Аляске в 1964 г. и на Суматре в 2004 г. – отвечают за половину высвобожденной в результате землетрясений энергии на протяжении целого столетия. Следовательно, сейсмологи и специалисты по экстремальным ситуациям больше беспокоятся о крупнейших землетрясениях. Более скромное землетрясение, случившееся в неподходящее время в неподходящем месте, может вызвать колоссальные разрушения (как землетрясение магнитудой 7 баллов на Гаити в 2007 г.), но куда чаще нас волнуют землетрясения с высокой магнитудой, даже если они и случаются довольно редко.

Вернемся к терактам. Атаки 11 сентября унесли жизни 2977 человек, не считая самих террористов, – больше, чем в результате всех остальных атак, произошедших в странах НАТО в период с 1979 по 2009 г., вместе взятых (рис. 13.7). При этом единственная ядерная или биологическая атака может заставить показаться это количество жертв довольно незначительным.

Рис. 13.7.Количество жертв террористических атак в странах НАТО, 1979–009 гг.

Даже если Леви и прав в том, что касается крайне низкой вероятности подобных атак, они все равно представляют собой основную угрозу. К примеру, метод степенного закона оценивает вероятность атаки, которая унесет жизни миллиона человек (например, в результате взрыва атомной бомбы на Таймс-сквер), на уровне 1 к 1600 в год. Однако миллион людей, погибающих 1 раз в 1600 лет, – это 625 смертей в год, что больше, чем 180 человек в год, погибших в странах НАТО в результате терактов с 1979 г. Когда дело касается терроризма, нужно мыслить масштабно – думать о вероятности событий с высокой магнитудой и о том, как мы можем ее снизить, пусть и минимально. Следовательно, сигналы, указывающие на подобные масштабные атаки, должны иметь стратегический приоритет.