Александр Дюма - Все приключения мушкетеров

Арамис вынес упреки, ни разу не побледнев, но теперь, когда мушкетер расточал ему похвалы, лицо его покраснело. Обмануть д’Артаньяна – это была честь для него, внушить д’Артаньяну доверие – неловко и стыдно.

– Вы уходите? – спросил он, заключая его в объятия, чтобы он не видел его покрывшегося краской лица.

– Да, этого требует служба. Я должен получить пароль на ночь.

– Где же вы будете спать?

– По-видимому, в королевской прихожей. А Портос?

– Берите его с собой, он храпит, как медведь.

– Вот как… Значит, он ночует не с вами? – удивился д’Артаньян.

– Никоим образом. У него где-то есть свое помещение, но, право, не знаю где.

– Превосходно! – сказал мушкетер, у которого, лишь только его осведомили о том, что оба приятеля живут врозь, исчезли последние подозрения.

Он резко коснулся плеча Портоса. Тот зарычал.

– Пойдемте! – позвал его д’Артаньян.

– А! Д’Артаньян, это вы, дорогой друг! Какими судьбами? Да, да, ведь я на празднестве в Во!

– И в вашем прекрасном костюме.

– Этот господин Коклен де Вольер… очень, очень мило с его стороны, верно?

– Шш! Вы так топаете, что продавите, пожалуй, паркет, – остановил друга Арамис.

– Это правда, – подтвердил д’Артаньян. – Ведь эта комната прямо над куполом.

– Я занял ее отнюдь не в качестве фехтовальной залы, – добавил епископ. – На плафоне королевских покоев изображены прелести сна. Помните, что мой паркет как раз над этим плафоном. Покойной ночи, друзья, через десять минут и я уже буду в постели.

И Арамис выпроводил их, ласково улыбаясь. Но едва они вышли, как он, быстро заперев двери на все замки и задернув шторами окна, позвал:

– Монсеньор, монсеньор!

И тотчас же из алькова, открыв раздвижную дверь, находившуюся возле кровати, вышел Филипп; он усмехнулся:

– Какие, однако же, подозрения у шевалье д’Артаньяна!

– Вы узнали д’Артаньяна?

– Раньше, чем вы обратились к нему по имени.

– Это ваш капитан мушкетеров.

– Он мне глубоко предан, – ответил Филипп, делая на слове мне ударение.

– Он верен, как пес, но иногда кусается. Если д’Артаньян не узнает вас, пока не исчезнет другой, можете рассчитывать на д’Артаньяна навеки; если он ничего не увидит собственными глазами, он останется верен; если же увидит чрезмерно поздно, то никогда не признается, что ошибся, ведь он истый гасконец.

– Я так и думал. Чему же мы сейчас отдадим наш досуг?

– Вы займете свой наблюдательный пункт и будете смотреть, как король укладывается в постель, как вы укладываетесь в постель при малом церемониале, предусмотренном этикетом.

– Отлично. Куда же мне сесть?

– Садитесь на складной стул. Я сдвину шашку паркета. Вы будете смотреть сквозь отверстие, которое находится над одним из фальшивых окон, устроенных в куполе королевской спальни. Вы видите?

– Да, вижу Людовика.

И Филипп вздрогнул, как вздрагивают при виде врага.

– Что же он делает?

– Он предлагает сесть возле него какому-то человеку.

– Господину Фуке?

– Нет, нет, погодите…

– Но вспомните заметки, мой принц, портреты!

– Человек, которого король хочет усадить возле себя, – это Кольбер.

– Кольбер в спальне у короля! – вскричал Арамис. – Немыслимо!

– Смотрите.

Арамис взглянул через проделанное в полу отверстие.

– Да, – сказал он, – вы правы! Это – Кольбер. О, монсеньор, что же мы услышим сейчас и что выйдет из этого свидания между ними?

– Без сомнения, ничего хорошего для господина Фуке.

Принц не ошибся. Мы уже видели, что Людовик XIV вызвал Кольбера, и Кольбер явился к нему. Разговор между ними начался одною из величайших милостей, оказанных когда бы то ни было королем. Правда, король был наедине со своим подданным.

– Садитесь, Кольбер.

Интендант, который еще недавно боялся отставки, безмерно обрадовался такой невиданной чести, но отказался.

– Он принимает королевское приглашение? – спросил Арамис.

– Нет, он не сел.

– Давайте послушаем, принц…

И будущий король вместе с будущим папой стали жадно прислушиваться к беседе двух простых смертных, находившихся у них под ногами.

– Кольбер, – начал король, – сегодня вы без конца перечили мне.

– Ваше величество… я это знаю.

– Отлично! Мне нравится ваш ответ. Да, вы это знали. Надо обладать мужеством, чтобы упорствовать в этом.

– Я рисковал вызвать ваше неудовольствие, ваше величество; но, действуй я по-иному, я рисковал бы оставить вас в полном неведении относительно ваших истинных интересов.