Клод Фаррер - СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1

Она кланяется с чисто французской грацией.

— Охотно разрешаю. Кого я должна благодарить?

— Полковник де Севинье.

— Я так и думала. Я — госпожа Эризиан, мне говорили о вас много хорошего… леди Фалклэнд…

Госпожа Эризиан? Я слышал это имя. Вдова, армянка, бездетная, живет очень уединенно, хотя и бывает иногда в дипломатических кругах.

Между тем Каразов приносит чашку с горсточкой персидской бирюзы, мелкой, но чистого голубого цвета.

— Нет, господин Каразов. Сегодня мне нужен жемчуг. У вас найдется красивая, круглая жемчужина, белая или чуть-чуть розовая?

Она обращается ко мне:

— Мы, армянки, обожаем драгоценности… В этом виноваты наши отцы и мужья, которые очень любят деньги… Пожалуй, слишком их любят… Эта любовь перешла к нам. Но мы, женщины, более утонченны: и вместо грубой страсти к деньгам, мы пристрастились к их квинтэссенции — драгоценным камням.

Каразов набожно подносит другую чашку, еще меньше, в которой играют жемчуга и опалы. Госпожа Эризиан умолкает, вооружается лупой и тщательно их рассматривает. Разочарованная гримаса…

— Здесь ничего хорошего, господин Каразов. Поищите-ка получше. Это никуда не годный жемчуг. Держу пари, что на дне ваших ящичков…

Третья чашка. В ней всего четыре жемчужины, бережно укутанные в шелковистую бумагу.

— Ага, вот мы где… Вот эта… Нет, у нее есть дефект. Ну, конечно, дефект. Не сердитесь, у меня хорошее зрение, господин Каразов… Вот эта желтая. А вот та — мне нравится, хотя не особенно… Но… цена, господин Каразов?

— Мадам, весь дом к вашим услугам. Эта жемчужина… пустяк. Мелочь. Подарок.

— Господин Каразов, вы самый учтивый из персов… Но уже пять часов, и мы не успеем обменяться всеми подобающими случаю любезностями. Потому скажите прямо: сколько?

— Нисколько! Умоляю вас. Это исключительная жемчужина, бесценная. Блестит и кругла, как луна. Она неоценима. Все мои товары, ковры, посуда, китайский лак… — ничто в сравнении с этой жемчужиной. Я ее вам дарю!

— Вы очень любезны, господин Каразов! Но будем говорить серьезно. Довольно за нее шесть турецких фунтов?

— Шесть фунтов!.. Вы шутите, мадам. Ваше хорошее настроение радует меня, старика. Мы ведь с вами — давнишние друзья; мне приятно видеть, что веселье не покидает вас. Я расскажу об этом моей дочери, она часто справляется о вашем здоровье.

— Я очень признательна, господин Каразов, но я не шучу. Шесть фунтов, по-моему, цена подходящая…

— Подходящая!.. Не будем больше говорить об этом, мадам. Не надо внушать господину полковнику неверное представление о стоимости вещей. Эта жемчужина стоит мне самому двадцать два фунта. Я вам сейчас покажу счета…

— Не нужно, господин Каразов. Они написаны по-персидски, а я не умею читать на этом поэтическом языке. Ну, я вижу, мы сегодня дела не сделаем. У меня в кошельке всего-навсего семь фунтов…

— Счет написан на двадцать фунтов. Я рассчитывал заработать за свои труды хотя бы десять процентов. Приходится, видно, от этого отказаться. Тяжело жить теперь торговцу. Но все равно. Еще мой дед вел дела с вашей бабушкой, и я чувствую, что, если буду наживать на вас, это мне принесет несчастье. Вот жемчужина. Берите. Подарок. Вы заплатите мне всего только эти двадцать турецких фунтов.

— О, нет! Это невозможно. У меня восемь фунтов. А ведь вам известно, что армянки не уступают ни одного пиастра…

— Послушайте, мадам. Не будем говорить о двадцати фунтах. Установим твердую цену. Все это была пустая болтовня. Пошутили, теперь будем говорить серьезно. Даю вам честное слово! С пятнадцати турецких фунтов я не зарабатываю и того, что стоит шелковый носовой платок.

— Господин Каразов, с десяти фунтов вы зарабатываете столько, что могли бы с ног до головы закутать в шелк вашу красавицу-дочку. А я недостаточно богата, чтобы…

— Боже мой! Десять фунтов! Кондже-гуль, поди сюда!

Из-за портьеры высовывается миловидное личико девочки-подростка.

— Мадам, этот ребенок — моя плоть и кровь. — Каразов кладет руку на шелковистую головку девочки. — Ее головой клянусь вам, что, продавая за десять фунтов, я терплю убыток.

— Господин Каразов, я верю вашей клятве. Подойди, милая, я тебя поцелую. Увы!.. Скажи своему отцу, что он должен мне уступить жемчужину за девять турецких фунтов, потому что я — старая, упрямая покупательница и потому, что в другой раз он заработает на мне больше… Ну, господин Каразов?

— Одиннадцать фунтов, мадам, умоляю вас!

— Идет, девять с половиной.