Клод Фаррер - СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1

Селия задумалась, продолжая сидеть без движения, и две складки обозначились около ее рта.

Первым ее движением — быть может, правильным? — было возмутиться. Чего он совался, этот человек? Но через несколько мгновений…

В самом деле, было над чем подумать. И Селия думала. Торговец маслом — светский человек — не был скупердяем.

Селия вспомнила все эти Мулен-Ружи и Фоли-Бержеры, она не успела еще забыть их. В те времена она, не раздумывая, бросилась бы на шею любому Мердассу.

Мердассу?.. Теперь Селия вспомнила его. Лет шестьдесят пять… Заостренный живот с украшенной кучей брелоков цепочкой. Череп еще более заостренный, чем живот, и прыщеватое лицо с желтоватой растительностью. Совсем некрасив, разумеется. Но богат. В «Цесарке» многие женщины бросали ему, проходя мимо, многозначительные взгляды. Многие женщины — все бедные дебютантки — те, кого можно увидеть столпившимися в первой комнате, с жалкой улыбкой вечно ожидающие клиента.

И Селия внезапно почувствовала, что у нее горят виски, и в то же самое время ее зубы в бешенстве закусили язык. Она?.. Она, Селия? Селия, друг Мандаринши, друг Лоеака, друг Л’Эстисака… Она тоже будет делать глазки тому же самому гражданину Мердассу? Совсем так, как это делают в первой комнате «Цесарки» бедные девочки с панели, толпящиеся там стадом?.. О! Будь что будет!.. Нет!

— Ежемесячно: тысяча двести франков, прекрасный туалет, хорошая ложа, автомобиль по четвергам…

Голос Селадона, казалось, начинал выводить Те Deum 29 29 «Тебя Боже [славим]»… (лат.), католическая благодарственная молитва. …

Ну да, черт возьми! Селия знала не хуже Селадона, что торговцы маслом в Тулоне богаче, чем флотские офицеры. Ну да, черт возьми! Та, кто хочет разыгрывать на табуретах бара роль шикарной женщины в соболях, в английских кружевах, та должна повернуться спиной к нищим представителям флота и постучаться у дверей лавки какого-нибудь Мердассу. Но только вот что. В этих лавках, пусть даже они вызолочены до дверной ручки включительно, вероятно, мало думают о прелюдах в до мажоре и о сонетах Хозе-Мари?

— В состав прекрасного туалета входят, разумеется, и шляпы, ботинки, белье и все прочее. И… Это между нами: мы сюда не включили еще и меха и кружева.

Недовольное движение сделалось вполне определенным. Селия раздумчиво оборвала апологета:

— Господин Селадон, я вам очень благодарна. Но я не хочу.

— Что такое? — спросил он…

Она ясно ответила:

— Я не хочу господина Мердассу. И никакого другого. Я уже сказала вам: я хочу пробыть одна еще несколько недель. Вот и все!

— Вот и все? — повторил Селадон, высоко подняв брови.

Он тяжело дышал. Потом он сказал немного изменившимся голосом:

— Вы не подумали, деточка. Вы хотите побыть одни? Вы действительно говорили мне это, но тогда вы могли говорить это. У вас были деньги, у вас не было долгов, при таких условиях можно делать все, что заблагорассудится. Теперь совсем другое дело: у вас нет ничего, вы должны мне три тысячи франков. Как вы рассчитаетесь со мной, если будете отказываться от всех господ Мердассу?

Селия прервала его:

— Я заплачу вам, будьте покойны.

Но Селадон покачал своей напомаженной головой:

— Вы заплатите мне, — да!.. Но только неизвестно когда… Вы говорите, что я могу быть спокоен. Но вам не заработать трех тысяч франков, разыгрывая гордячку! Вы хотите жить одна? Это годится для дамы, у которой есть рента. У вас, может быть, тоже есть рента, а? В таком случае господин Мердассу годится для вас…

Его тон начал изменяться. Селия с удивлением увидела нового Селадона, которого она не знала, в существование которого она не верила, вопреки уверениям Доре, вопреки уверениям Мандаринши.

— Послушайте! — продолжал этот Селадон, ставший теперь властным, почти грубым, — послушайте. Вы не подумали как следует. А я подумал за вас. Сегодня у нас суббота: не выезжайте в ближайший вторник; принарядитесь; купите пирожных, бутылку хорошего вина — и ждите Мердассу. Он придет. Я скажу ему от вашего имени: да.

Селия подскочила, как подскакивают от укуса осы.

— Вы скажете ему от моего имени: нет! Нет, нет, нет и нет! Я делаю то, что мне угодно, и сплю с тем, с кем я хочу! Скажите пожалуйста! Вы самоуверенны, господин Селадон!

Но он дал ей такой быстрый и такой резкий отпор, что она в смущении отступила на шаг:

— Я самоуверен? Возможно! Самоуверенным может быть тот, кто не боится никого и ничего! Я самоуверен, да! И я больше имею права на это, чем вы. И лучше бы вы подсократили вашу самоуверенность! Это я вам говорю!..