Эдгар Берроуз - Тарзан и человек-лев

Она развернула карту, а Этеви подошел ближе, и глаза его вспыхнули.

– Придержи ее у себя, – посоветовал Маркус, – пока они не хватятся. Может, она им больше не понадобится. Выглядит карта вполне натурально, даже не верится, что ее изготовили на студии.

– Нет, Билл говорил, что Джо нашел ее между страницами книги, купленной у букиниста. Когда ему предложили написать этот сценарий, ему пришла в голову мысль закрутить весь сюжет вокруг этой карты. Неплохая идея? Таинственная карта, клад с алмазами и все такое…

Она сложила карту и сунула ее в конверт. Араб следил за каждым ее движением ястребиным взглядом.

– Ты упомянула имя Билла, – сказал Маркус, – какая кошка пробежала между вами? Он же всегда был рядом с тобой?

Ронда беспомощно развела руками.

– Ума не приложу. Он избегает меня, словно я вызываю у него лихорадку или зубную боль. Тебе так не кажется?

Маркус рассмеялся.

– Допускаю, что ты можешь вызвать у мужчины лихорадку, Ронда, но чтобы зубную боль – ни за что не поверю.

В этот момент из палатки вышла Наоми Мэдисон с бледным осунувшимся лицом.

– О, Боже! – воскликнула она. – Как вы можете шутить в такое время? Ведь в любую минуту каждого из нас могут убить!

– Но мы не должны поддаваться панике, – возразил Маркус. – Не стоит выставлять напоказ наши проблемы и только о них и думать. Слезами горю не поможешь. Ни майора Уайта, ни тех бедняг, которых нам всем очень жаль, уже не вернуть.

– Да, но хотя бы до похорон мы должны вести себя подобающим образом, – сказала Наоми назидательным тоном.

– Не будь такой занудой, – слегка запнувшись, произнесла Ронда.

– Когда состоятся похороны, мистер Маркус? – спросила мисс Мэдисон.

– Не раньше, чем стемнеет. Они не хотят, чтобы бансуто увидели места захоронения. Девушка вздрогнула.

– Ужасная страна! Я чувствую, что живой мне отсюда не выбраться.

– Ты, конечно же, не хочешь выбраться отсюда мертвой?

Ронда, обычно хранившая сдержанность, на сей раз заметно волновалась.

Наоми вздохнула.

– Меня никогда не похоронят здесь. Мои поклонники этого не простят. Я буду покоиться только в Голливуде.

– Хватит, хватит! – воскликнул Маркус. – Вы, девушки, не должны думать о таких грустных вещах. Может, перекинемся в картишки перед ужином? У нас еще масса времени.

– Согласна, – сказала Ронда.

– Конечно, – процедила Наоми, – у тебя же канаты вместо нервов. А я в такой момент и слышать о бридже не хочу. Я слишком впечатлительна и восприимчива. Увы, это удел всех настоящих артистов, не так ли, мистер Маркус? Мы подобны туго натянутым струнам.

– Да, – согласился тот.

Ронда рассмеялась и взяла мистера Маркуса под руку.

– В таком случае надо отыскать еще парочку игроков, чтобы составить партию. Может, пригласим Билла и Джеральда.

Они нашли Билла, возившегося со своими камерами. Он мрачно отказался от их предложения.

– Позовите Оброски, – угрюмо сказал он, – если только сумеете его разбудить.

Ронда бросила на него быстрый взгляд из-под нахмуренных бровей.

– Еще один сошел с ума, – сказала она вслух, когда они немного отошли в сторону, а про себя подумала:

«Это уже второй намек насчет Оброски. Ладно, посмотрим».

– Что теперь будем делать? – спросил Маркус.

– Пригласи Джеральда, а я схожу за Оброски, и у нас будет полный комплект.

Так они и сделали. Вскоре их стол стоял в таком месте, где их мог видеть Билл Уэст. Маркусу показалось, что Ронда во время игры смеялась немного больше, чем обычно, и немного чаще, чем требовалось.

Ночью и негры, и белые взяли своих убитых, унесли в темноту за лагерными кострами и похоронили. Могилы сровняли с землей, присыпали листьями и ветками, а оставшуюся землю перенесли на противоположный край лагеря и соорудили небольшие холмики, по виду напоминавшие могилы.

Настоящее захоронение находилось прямо на дороге, по которой завтра должны были пройти их машины. Двадцать три грузовика и пять легковых машин сотрут последние следы, указывающие на место погребения убитых.

Люди молча работали в темноте, надеясь, что их никто не видит, но за всем, что происходило в лагере, из густой листвы деревьев внимательно наблюдал Повелитель джунглей. Лишь когда все улеглись, он беззвучно растворился в густых зарослях.

До самого утра Орман не сомкнул глаз. Он взял книгу, чтобы отвлечься от мучительных мыслей, не дававших ему возможности ни уснуть, ни думать о чем-либо другом. В свете фары, которую он укрепил у своего изголовья, резкие тени, падавшие на его лицо, придавали ему вид застывшей неживой маски.