Эдгар Берроуз - Тарзан и люди-леопарды

Временами он даже забывал, что они оба белые люди, и не удивительно – Тарзан прежде всего был диким зверем.

Последние несколько суток Тарзану пришлось переделать много всяких дел, и он утомился. Нкима тоже устал, о чем поминутно напоминал Тарзану. Поэтому, причалив к берегу, человек-обезьяна первым делом отыскал удобное для отдыха дерево, где они и пристроились на несколько часов.

Когда Тарзан проснулся, солнце стояло в зените. Малыш Нкима, уютно свернувшийся в клубок, вставать не собирался, но человек-обезьяна схватил его за загривок и легонько потряс, пробуждая ото сна.

– Я есть хочу, – сказал Тарзан. – Пошли поищем чего-нибудь.

– В лесу полно еды, – ответил Нкима. – Давай лучше выспимся.

– Ни к чему мне фрукты и орехи, – сказал человек-обезьяна. – Я хочу мяса. Нкима может поспать, а Тарзан уходит на охоту.

– Я с тобой, – заявил Нкима. – Здесь очень сильно пахнет Шитой-леопардом. Я боюсь оставаться один. Шита тоже охотится, охотится за маленьким Нкимой!

Губы человека-обезьяны тронула едва заметная улыбка, одна из тех редких улыбок, которые так красноречивы и которые довелось видеть лишь немногим.

– Тогда в путь, – сказал он. – А пока Тарзан занят охотой, Нкима может разорять птичьи гнезда.

Охота оказалась неудачной. Человек-обезьяна преодолел большое расстояние, однако его чуткие ноздри не уловили запаха желанной дичи, только сильный запах Шиты, но мясо хищных зверей он не любил. В голодные времена ему не раз доводилось питаться мясом и Шиты, и Нумы, и Сабор, но обычно он предпочитал мясо травоядных.

Тарзан знал, что чем дальше от реки, тем меньше людей и тем лучше охота, поэтому он углубился далеко в девственный лес, пока не оказался за много миль от воды. Край этот был новым для Тарзана и не понравился ему, поскольку дичи здесь водилось мало. Стоило ему об этом подумать, как ноздри его учуяли запах антилопы Ваппи. Запах был еле уловимым, но этого оказалось вполне достаточно. Тарзан, Повелитель джунглей, повернул навстречу ветру. К запаху Ваппи, который ощущался все сильнее, примешивались теперь и другие – зебры Пако, льва Нумы, а также свежий аромат трав открытой саванны.

Тарзан и Нкима устремились дальше. Чем сильнее становился запах дичи, тем острее охотник чувствовал голод.

Чуткие ноздри говорили Тарзану, что впереди не одна антилопа, а целое стадо. Охота обещала быть удачной. Наконец лес кончился, впереди до самых синих гор раскинулась холмистая степь.

На опушке леса человек-обезьяна остановился, обозревая местность. Перед ним лежала равнина, поросшая густой сочной травой, в миле от него паслось стадо антилоп, а еще дальше степь рябила от множества зебр.

Из могучей груди Тарзана вырвалось еле слышное рычание, рычание зверя-охотника, предвкушающего добычу.

Судя по сильному запаху Нумы, в густой траве обосновалось немало львов, но при таком обилии дичи, подумал Тарзан, они наверняка сыты, так что можно не обращать на них внимания. Львы не тронут его, если их не беспокоить, он же и не собирался делать этого.

Тарзан без труда подберется к антилопам под прикрытием густой травы. Однако прежде всего он внимательно изучил местность, отмечая про себя каждую деталь. Нагромождение валунов, высившихся над травой, подсказало ему, что львы, видимо, залегли именно там, в тени камней.

Тарзан поманил Нкиму за собой, но обезьянка не шла ни в какую.

– Здесь Нума, – захныкал Нкима, – и не один, а с братьями и сестрами. Они караулят маленького Нкиму, чтобы съесть его. Нкиме страшно.

– Тогда оставайся здесь. Поймаю Ваппи и сразу вернусь.

– Нкима боится оставаться один. Тарзан укоризненно покачал головой.

– Нкима жуткий трусишка, – сказал он. – Делай как знаешь. Тарзан идет на охоту.

Человек-обезьяна бесшумно скользнул в высокую траву, а Нкима схоронился на высоком дереве, выбрав меньшее из двух зол.

Обезьянка глядела вслед Тарзану, уходящему по огромной равнине, где обитают львы, и ее била дрожь, хотя и стояла жара.

Человек-обезьяна стал обходить валуны, делая большой крюк, но даже на таком расстоянии запах львов забивал собой все остальные. Уверенно шел вперед Тарзан, не ведавший страха. Но вот когда он был на полпути до стада, которое мирно паслось, не подозревая об опасности, слева вдруг раздалось сердитое хриплое рычание льва. Так лев рычит, предупреждая о нападении. Тарзан вовсе не искал ссоры с Нумой. Все, что он хотел, – это добыть антилопу и уйти восвояси. Свернув вправо, он наметил дерево футах в пятидесяти на тот случай, если нападет лев и придется искать убежище, правда, он не верил, что такое может случиться. Он не даст Нуме повода для нападения.