Эдгар Берроуз - Тарзан и люди-леопарды

– Стойте! – приказал Орандо. – Давайте отведем Собито в Тамбай. Там найдется немало таких, кто с удовольствием посмотрит на его смерть. У него будет время подумать о зле, которое он причинил. Пусть он помучается подольше, точно так же, как он продлевал мучения других.

– Лучше сразу убейте, – взмолился Собито. – Не хочу в Тамбай.

– Его захватил Тарзан, пусть он и решает, что делать с Собито, – предложил кто-то из воинов.

– Делайте, что хотите, – ответил человек-обезьяна. – Колдун не мой, а ваш, у меня другие заботы. Я ухожу. Вспоминайте Тарзана из племени обезьян, если больше не встретимся, и ради него хорошо относитесь к белым людям, ибо Тарзан вам друг, и вы его друзья.

И он ушел так же беззвучно, как появился, и вместе с ним малыш Нкима, известный воинам из племени утенго как "дух Ниамвеги".

Боболо и Капопа поспешили увести девушку прочь от большой реки, являвшейся жизненной артерией этого края. Узкими лесными тропами углублялись они в мрачную чашу джунглей, где рыскали хищные звери и обитал маленький, низкорослый народ. На всем пути они не встретили ни единой просеки, ни расчищенных полей, ни какой-нибудь деревни.

Тропы, которыми они шли, были узкими, ими явно мало пользовались, иной раз приходилось сгибаться в три погибели, ибо пигмеям нет резона расчищать свои тропы до высоты нормального человеческого роста.

Хотя и Боболо, и Капопа знали про нравы этого народа, в частности, про то, что они прячутся в густом подлеске и набрасываются на неосмотрительных путников либо же прогоняют, пуская с деревьев отравленные стрелы, Капопа все же пошел впереди, поскольку ему приходилось чаще общаться с этими людьми, чем Боболо. Маленькие люди, узнав Капопу, не тронут ни его, ни Боболо. Следом за Капопой шла Кали-бвана с веревкой на лебединой шее. Другой конец веревки держал Боболо, шедший сзади.

Девушка не имела ни малейшего представления ни о цели маршрута, ни о том, что ее ожидает. Она двигалась, точно сомнамбула, пребывая в безмолвном отчаянии. Потеряв всякую надежду на спасение, она сожалела лишь о том, что не может собственноручно положить конец своим страданиям. Она не сводила глаз с ножа на бедре шедшего впереди Капопы, страстно желая завладеть этим оружием.

Мысленно возвращаясь к мрачной реке и обитавшим в ней крокодилам, девушка жалела, что не погибла тогда. Нынешнее ее положение казалось Кали-бване хуже, чем когда бы то ни было. Возможно, сказывалось гнетущее воздействие мрачного леса и неизвестность относительно того, куда ее ведут, точно бессловесную скотину на бойню. Бойня! Это слово парализовало ее. Она знала, что Боболо – людоед. Может, ее уводят в глубину страшного леса, чтобы там убить и сожрать?

Девушка поразилась тому, что подобная мысль перестала ее возмущать, и тут же догадалась почему. Это слово означало смерть.

Смерть! Больше всего на свете она жаждала именно смерти.

Бредя по нескончаемой тропе, Кали-бвана потеряла счет времени. Ей казалось, что миновала целая вечность, как вдруг их окликнул чей-то голос. Капопа остановился.

– Что вам нужно во владениях Ребеги?

– Я – Капопа, – ответил колдун. – Со мной Боболо с женой. Идем проведать Ребегу.

– Я знаю тебя, Капопа, – ответил голос.

В следующий миг из кустов на тропу вышел низкорослый воин.

Рост его не превышал четырех футов. Он был совершенно голый, если не считать ожерелья и нескольких браслетов из железа и меди.

Маленькие, близко посаженные глаза глядели на белую девушку с удивленным любопытством, однако человек ни о чем не спросил. Сделав знак следовать за ним, он двинулся по извилистой тропе.

Откуда ни возьмись появилось еще два воина, и под конвоем гостей доставили в деревню вождя Ребеги.

Деревня оказалась убогой, с низенькими хижинами, располагавшимися по кругу, в центре которого стояло жилище вождя. Деревню окружала примитивная изгородь из бревен и заостренных кольев, в которой были проделаны два входа.

Ребега был стар, весь покрыт морщинами. Он сидел на корточках перед входом в хижину, окруженный женами и детьми. Когда посетители приблизились, вождь ничем не показал, что узнает их. Маленькие блестящие глазки впились в пришедших с явным подозрением и недружелюбием. Лицо его сделалось неприятно злым.

Боболо и Капопа приветствовали Ребегу, но тот лишь кивнул и буркнул что-то невразумительное. Поведение Ребеги показалось девушке враждебным, а когда она увидела, что из хижин высыпали маленькие воины и собираются вокруг, то поняла, что Боболо и Капопа попали в западню, из которой им будет сложно выбраться. Эта мысль доставила ей немалую радость.