Геннадий Гусаченко - Жизнь-река

Те, кто предпочитают спокойную, размеренную жизнь со всеми удобствами, не пойдут навстречу песчаной буре, свирепому шторму. Не вслушаются в могильную тишину подземной пещеры. Не всмотрятся под ужасающим давлением воды в холодный мрак за стеклами батискафа. Эти, всего боящиеся людишки, ленивые, равнодушные ко всему, кроме личного благополучия, не вступятся за слабого и беззащитного. Торопливо прикроются газеткой, отвернутся при виде хама, хулигана, грабителя. Молча и боязливо прижмут хвост, позволяя оскорблять себя, девушку, жену. Не постоят за свой дом, за товарищей. Не поспешат на выручку в беде или в минуту опасности. Не заслонят собой Отечество. Не вступятся за веру православную.

Этой человеческой породе, схожей с червями, ужами и прочими представителями подобных видов, и в голову не придёт идти по льду через Берингов пролив, в разведку, в спецназ, поехать учителем в заброшенную деревушку, уйти в монастырь. Им не испытать счастья парения под облаками. Не увидеть сказочный подводный мир диковинных рыб, звёзд и кораллов. Не встретиться на таёжной тропе с рыкающим тигром, разъярённым медведем или скалящей зубы стаей волков, не испытать страх от смертельной близости кровожадной акулы. Им, «нормальным», не понять порыв души старца, на склоне лет отважившегося пешком совершить паломничество в Иерусалим, к Гробу Господню, и умершему на обратном пути. Не оценить веление сердца милиционера, пришедшего на зов о помощи и погибшего в схватке с бандитами. Не разделить радость юноши, взлетевшего на дельтаплане собственной конструкции и разбившегося при падении. Не пережить страсть следопыта, в азарте охоты заплутавшего и замерзшего в снежном лесу. Не ощутить волнительную дрожь альпиниста, крепящего трос на вершине горной кручи и сорвавшегося в глубокую расщелину. И много еще чего не понять «нормальным». Сидя в кресле у камина в мягких шлёпанцах, за вечерним чаем в семейном кругу, за шахматами или карточным столом, на диване у телевизора, человек–червяк с благообразным лицом и мелкой душонкой зевнёт лениво, сделает глоточек–другой кофе, небрежно промямлит: — Придурок…И куда его, чудика, занесло! Вот ненормальный…

Жаль мне этих «нормальных», боящихся скрипа своей кровати, шарахающихся от собственной тени, не мечтающих пройти тропами Иисуса Христа по знойной пустыне Палестины, переплыть Атлантику, Байкал, взобраться на горы Камчатки, Тибета и Памира, увидеть льды Антарктиды. Без разницы на чём: в шлюпке, на воздушном шаре, в ванне, на ишаке, на собаках или на мотонартах. Было бы желание… Я с гордостью отношу себя к «чудикам и «ненормальным». К таким, кто падал с колокольни, пытаясь пролететь над землёй на махолёте. К тем, кто нырял в глубину, нацепив на себя какое–то подобие дыхательного аппарата. Кто накручивал педали самодельного веломобиля. Кто шёл через тундру, донося слово Христово до аборигенов Севера.

«Чудики» и «ненормальные» проложили человечеству дорогу в космос. Современники Константина Эдуардовича Циолковского ничем иным, как «чудачествами школьного учителя» не называли его смелые космические проекты. Иронически посмеивались над его бумажными ракетами и, как тогда многим казалось — над «безумными» чертежами. Кто серьёзно воспринимал «бредовые» идеи чудаковатого старикашки из Калуги?! Памятник этому неугомонному «чудику» стоит сейчас там, отлитый из бронзы. А когда–нибудь поставят из золота.

Что говорить о людях великих, но простых смертных, осмеянных за «чудачества», если и Сына Божьего ненавистники Его обвинили во лжи и несостоятельности знамений. «Войдя, Он говорит им: что вы скорбите и плачете? Отроковица не умерла, но спит. Они же насмехались над Ним… говорили, будто Он одержим духом нечистым». Евангелие Марка, гл.5 (39,40), гл.3 (30).

«И встав, некоторые стали ложно обвинять Его, говоря: «Мы слышали, как Он говорил: Я разрушу храм сей рукотворный, а через три дня воздвигну другой, нерукотворный… А некоторые стали плевать на Него и, завязав Ему глаза, бить по лицу, говоря: ну–ка, прореки! И слуги стали избивать Его»

Евангелие Марка, гл.14, (57, 58, 65).

Они, «чудики», прошли под льдами Северного Ледовитого океана. А было время — смеялись над крестьянином Ефимом Никоновым, над его «потаенным» судном из дерева и кожи. Скептики с недоверием смотрели на опыты погружений Жака Кусто в самодельном акваланге, считали авантюрным проект Огюста Пикара и его сына Жака покорить Марианскую впадину (11034 м.) — самую глубоководную в Мировом океане. Почему сейчас никто не смеётся над глубоководниками–исследователями, опустившимися на её дно в батискафе «Триест»?!