Дарья Трофименко - ОлакреЗ

Майкл помотал головой.

– Теперь арку охраняют не только тени, но и стайи. Туда не пробиться. Вот что я заработал на последней попытке.

Мой друг спустил ворот своей рубахи и оголил плечо. Точнее то, что от него осталось. Некогда прекрасная рука превратилась в обглоданный кусок. Плечо было вывернуто неестественным образом и его половины не хватало. Вдоль всей раны были набросаны швы, но они мало чем помогали.

– Когда я пустился к арке, мне отодрали руку. Один из теней откусил кусок, я тогда хорошо намучился.

– Кто тебе зашивал ее?

– Я сам.

Я ужаснулась. Терпеть дикую боль, но еще и стараться не потерять сознание, потому что ты сам себя штопаешь, это очень жестоко.

– Заметно. У тебя вот-вот начнется заражение.

– Что прикажешь? В больницу обратиться?

– Нет. Я смогу зашить тебя. Если у тебя остались нитки и иголки.

– Я их обронил, когда убегал от теней. Ничего нет.

– Тогда нужно хотя бы прижечь.

– Чем? Спичек у меня тоже нет.

Я закрутила головой в поисках хоть чего-нибудь.

– Сейчас.

Я встала с пола и направилась к двери. Майкл сопровождал меня вопрошающим взглядом, не понимая, что я хочу.

Когда мы бежали к сараю, я заметила, на входе висел небольшой факел, если постараться, то его можно зажечь. Я прислонилась к двери, слушая, что происходит снаружи. Было тихо. Я вышла прочь и закрыла за собой дверь.

Все вернулось на свои места. Тени шли вдоль дороги, а люди испуганно прятались от них. Я схватила факел и найдя на земле два камня, вернулась внутрь. Черепушка увидел мои находки и спросил.

– Ты хочешь нас поджечь?

– Я попытаюсь зажечь факел умник. Чтобы обработать твою рану.

Черканув камни друг о друга, я сердито фыркнула. Я никогда не была в лагере, поэтому не знала, как правильно добывать огонь.

После миллиона попыток наконец-то маленькая искорка попала на фитиль и помещение озарилось прекрасным светом.

– Давай руку, – скомандовала я.

Поднеся факел к ране, я слегка наклонила его и масло вылилось прямо на плечо Майкла. Он истошно заорал, но взяв себя в руки, закусил кусок ткани от своей рубашки и терпеливо стал ждать.

– Еще немного, – сказала я.

Через пару минут все плечо было покрыто ужасными красными пятнами. Но, ожоги залечить легче, чем заражение крови. Я сняла с себя пыльную олимпийку и осталась в майке. После того, как я повалялась на земле вместе со зверюгой, моя олимпийка стала ужасно грязной, однако она спасла майку от пыли и грязи. Я сняла ее с себя, оставшись в кружевном лифе. Майкл восторженно посмотрел на меня, но потом застенчиво отвел взгляд. Я видела, как покраснели его щеки. Похоже, больно ему уже не было. Разорвав майку на части, я перевязала больное плечо друга и одела на себя свою кофту.

– Спасибо, – пробубнил мой приятель.

– Ожог заживет, зато заражения не будет.

– Я и не знал, что ты умеешь обрабатывать раны. Особенно в таких экстремальных ситуациях.

– Приходится учиться на ходу.

– Спасибо еще раз.

– Не нужно. Ты спасал меня чаще.

Время здесь тянулось очень медленно, но я чувствовала привычную усталость. Глаза начали медленно закрываться и я не могла бороться со сном. Майкл устроился на картонных коробках в углу, а я легла рядом, положив голову, на его грудь.

Через пару минут я уже не помнила себя, не помнила всего этого ужасного дня. Забыла про все свои проблемы. Как быстро меняется взгляд на жизнь, когда ты лишаешься всего того, что у тебя было.

Сейчас я находилась совершенно в новом мире, полном опасности и неизвестности. Единственное, что помогало мне держаться это Майкл. На этот раз я была не одна, я знала, что вместе мы обязательно найдем выход. Но чуть позже. Сейчас мы оба остро нуждались в полноценном сне.

– Мелинда, Мелинда! Мелинда проснись! Тебя убьют, если не проснешься.

Я резко соскочила с пола и не отдавая себе отчет, убежала в другой конец помещения и уткнулась в стену. Вокруг было пусто, не считая Майкла и меня, конечно. Мне не угрожала опасность, я была относительно цела и в общем, все было нормально. Однако, человека нельзя будить так резко, во-первых я могла получить инфаркт, во-вторых описаться, что ничуть не лучше первого и в-третьих (мое любимое), я могла больно врезать в нос. Конечно этот вариант случался редко, обычно я просто вскакивала и убегала, как и сейчас.

– Дурак? Зачем такое говорить, если все в порядке?

– Потому, что я тебя не мог разбудить. Я уж думал, что ты помирать начала, не дышишь, не шевелишься. Тут много спать опасно – каждая минута отнимает жизненное время. Нужно искать выход, а ты разлеглась.