Никита Никисс - На Запад

– Когда приносят грязную посуду, остатки пищи выбрасываешь… Вот так ополаскиваешь и укладываешь на корзину, а если еда сильно прилипла, отмываешь ее вот такой губкой… Кастрюли и сковородки моешь всегда первыми, на них готовят. Для них используй вот эту металлическую щетку, но не вздумай мыть ею посуду, поцарапаешь фарфор. Когда корзина заполнится, отправляешь ее в посудомойку. Включается, выключается так… Мыло и химия вот там, следи, чтобы не закончились. Когда вынимаешь посуду из машины, она очень горячая, бери осторожно, разобьешь – заплатишь… Кружки складываешь туда, стекло на бар… Приборы туда, большие блюда сюда, маленькие туда… Кастрюли и сковородки сюда… Корзины с мусором три на кухне, одна в баре, наполняются – меняешь. Мусор вытаскиваешь на улицу в металлический контейнер. В баре следишь за льдом. Он должен быть льдом, а не водой и его должно быть всегда много, лежит он там… Твое рабочее место должно быть всегда чистым, после работы вся кухня должна быть чистой, вот ведро с тряпкой… Всё запомнил… Удачи, приятель…

Через пятнадцать минут после быстрого боевого инструктажа я летал по кухне, расставляя чистую посуду по полкам. Работа начиналась в двенадцать часов дня, но самое пекло наступало ближе к вечеру, бизи тайм, с шести до двенадцати ночи. Очень скоро мои руки стали напоминать ежовые рукавицы. Ногтей почти не осталось, их съела металлическая щетка. Орудуя ею, никакие перчатки не спасали, они превращались в лохмотья после первой же грязной кастрюли.

Отработав неделю, я нашел новое место. Узнав об этом, Фред очень сильно на меня разозлился и, выписав чек на меньшую сумму, чем я на самом деле заработал, послал меня на все четыре стороны. Я пошел в ту сторону, где можно было обналичить чек.

– Можно ваш паспорт, – вежливо попросил меня сотрудник банка.

– Да, пожалуйста.

– Вы хотели бы обналичить этот чек?

– Да…

– А вы знаете, что он выписан на другого человека?

– Эээ… нет…

Откуда мне, мальчику из Сибири, было знать, как должен выглядеть чек и что в нем должно быть написано. Это был первый чек в моей жизни. Широко шагая и негодуя внутри себя, я шел обратно в ресторан. Фред, завидев меня издалека, распахнув двери, выбежал ко мне навстречу, готовясь к схватке, он все знал.

– Это не мое имя… Вы же знаете, как меня зовут…

Фред выдернул чек из моих рук:

– Стой здесь…

Через несколько минут он вернулся с исправленным чеком и, швырнув его мне, сказал:

– Если я тебя еще раз здесь увижу, я вызову полицию и не вздумай шутить со мной!

Я точно не знал, чего он испугался и почему был так зол на меня, но, видимо, сейчас такой грозный и в то же время жалкий, этот человек просто как зеркало отражал внутренний хаос, царивший в моем сердце.

Следующим местом работы стал парк развлечений «Веселый Роджер». Главной моей задачей было усадить, пристегнуть, включить, выключить, отстегнуть. Я курсировал между своими аттракционами: «стела», «сетка», паровозики, «вихрь», «дикая мышь» и вспоминал, как я тоже любил в детстве кататься на этих забавных средствах передвижения, и это волнующее ощущение, когда неведомая сила поднимает тебя вверх и опускает вниз. В нашей якобы взрослой повседневной жизни все эти горки остались, но мы к ним так привыкли, что, пытаясь взлететь всё выше, падаем всё ниже.

Свой наступивший день рождения я встретил здесь, среди детского смеха и ярких огней. Под вечер, когда натиск маленьких искателей приключений немного остыл, мы с Алёнушкой тоже впали в детство и получили свою порцию счастья, но как однажды кто-то выключил рубильник детства, так и сейчас.

Пришел новый день и «Веселый Роджер» перестал мне улыбаться. Я проработал около месяца, и на мое место, которое оказалось совсем не моим, возвращался законный представитель. Это был необъятных размеров молодой человек, не помню его имени, но думаю, имя Боб подойдет. Боб вернулся из отпуска, и вероятно, даже не заметив, вытолкнул меня обратно на обочину безработицы.

«Не кочегары мы, не плотники…» – эта песня тоже часть моего детства. Мой отец, будучи строителем, пел ее на свой профессиональный праздник, стоя на сцене летнего амфитеатра советского прошлого. Само выступление я не видел, но в семейном фотоальбоме красовалась газетная вырезка с фотографией того времени. И вот сейчас, подходя к своему будущему месту работы, эта песня звучала в моей голове.

– Ола, амиго, где мне найти главного? – спросил я у маленького коренастого мексиканца. Он указал на временный передвижной офис и улыбнулся белыми зубами.