Владимир Положенцев: Спасти Рюрика

– Все мы на грани, Александр Данилович, но спать не имеем права, так и Россию проспим. Продолжайте Михаил Николаевич.

Генерал Врангель еще на что-то надеется, вздохнул Грановский. Железный человек, никогда не падает духом, недаром большевики прозвали его – черный барон. Почему доклад делает не начальник генерального штаба генерал-лейтенант Шатилов, а исполняющий обязанности губернатора Таврии генерал Скалон? Видимо, Шатилов на линии укреплений 1855 года. Поздно. Редуты задержат большевиков всего на день – два.

Всегда невозмутимый, уравновешенный, но чрезвычайно интеллигентный и несколько стеснительный герой японской войны генерал Скалон, одернул гимнастерку, залатанную во многих местах на скорую руку, сделал шаг к топографической карте. Весь крымский полуостров был изрезан красными и синими стрелами, упиравшимися в неровные гребенки.

– Положение, господин генерал, критическое.

Барон Врангель недовольно покрутил узкой шеей под высоким красным воротником:

– Я не просил вас давать оценку ситуации.

– Простите, Ваше превосходительство. После того как Польша устранилась от боевых действий, большевики развернули против нас пять армий у Каховки, Никополя, Полог. По нашим данным, около ста тысяч бойцов, четверть – кавалерия. В нашем распоряжении 30—35 тысяч штыков и сабель. Задача красных ударить по русскому левому флангу в направлении Громовки и Сальково, чтобы отрезать нас от перешейков и прижать к Азовскому морю. Тем самым открыв себе дорогу в Крым. Мы произвели перегруппировку и силами 1 бригады 2 Кубанской дивизии ударили с фланга по 1 конной армии Буденного. Прижали к Сивашу. Большевики не ожидали удара, они в панике бежали. Только пятки сверкали.

Во временном штабе Главнокомандующего в гостинице «Кист» у Графской пристани, раздались сдавленные смешки. Офицеры принялись дружно закуривать и обмениваться мнениями. Генерал Скалон попросил тишины.

– В результате внезапного удара и помощи подошедшей 1 бригады Кубанской дивизии были полностью уничтожены два латышских батальона, захвачены 216 орудий и пулеметов, взяты в плен четыре полка красных. Они готовы воевать в наших рядах.

– Опять кормить, да не в коня корм, – сказал кто-то в сизом дыму. 3 Русскую армию в Польше тоже из дезертиров собрали. 80 000 тысяч штыков, а они все разбежались.

– Не все, – поднялся маленький лысый полковник, постоянно вытиравший неровную голову носовым платком. Грановский знал его. Это был заместитель командующего 3 Русской армией Щетинин. – Нам обещали поддержку со стороны Махно, но он неожиданно переметнулся к большевикам.

Многие недоверчиво посмотрели на Щетинина. Славно сражался с красными, а попав в плен, перешел к большевикам. Стал комиссаром 8 бригады 13 конной армии. Когда свои захватили его под Васильевкой, заявил, что всегда оставался преданным белому делу. Каждый человек был на счету, вот и направили его заместителем командира в 3 армию. Ненадежного к ненадежным.

– Позвольте, я продолжу? – повесил новую карту генерал Скалон. – Буденному мы нанесли серьезный удар на перешейке. Однако подоспела 2 конная армия численностью не менее 25 тысяч сабель, и она атаковала нас с флангов. Мы держались три дня. Затем получили приказ Вашего превосходительства, и отошли на Сиваш-Перекопскую позицию. Теперь в Северной Таврии русских войск нет. Мы окончательно заперты в Крыму.

В штабе повисла тишина. Каждый думал о своем, но мысли всех сводились к одному: конец.

Барон Врангель резко поднялся, затушил о край серебряной пепельницы едва раскуренную папиросу:

– Я должен немедленно отбыть в Симферополь. Нужно провести совещание с руководителями земских управ и прессой. Что у нас с продовольствием?

Первый помощник Главкома Кривошеин доложил:

– В наших портах около полутора миллионов пудов зерна. В ближайшие две недели голод Крыму не грозит. Как известно Вашему превосходительству в Марсель было доставлено 275 тыс. пудов пшеницы. В счет этого французы выслали нам зимнюю одежду и мясные консервы.

– Только когда этот транспорт придет? Не поздно ли будет? Хорошо, я сегодня же переговорю с верховным комиссаром графом Мартелем. Броненосец «Provence» еще на рейде?

– Ушел в Керчь, Ваше превосходительство.

– Не вовремя. Подготовьте телеграф. И еще. Извольте задокументировать мой приказ. Пока враг у ворот, я не допущу политической борьбы. Итак. Запрещаю всякие публичные выступления. Проповеди, лекции и диспуты, сеющие политическую и национальную рознь. Вменяю в обязанности начальникам гарнизонов, комендантам и гражданским властям следить за выполнением моего приказа. Нарушивших его, невзирая на сан, чин и звание, буду высылать из наших пределов. Мера вынужденная. Паника на полуострове нам не нужна. Донесите это до министра печати лично.