Алла Дубинская - Пикник на краю одиночества

И только тут я пригляделась и поняла, что ему не больше пятнадцати на самом деле. Как ни странно, мне стало как-то спокойнее от моего открытия, хотя в жизни я всегда подростков опасалась больше, чем взрослых. И тут во второй раз ко мне вернулось ощущение, что мы застряли тут в какой-то совсем другой жизни. Не знаю, с чем было связано возвращение этого чувства. Просто этот мальчик показался мне каким-то странным, словно он был подростком из моего времени что ли, из моего детства.

– Мне много, – постаралась улыбнуться.

– Ну, а то я смотрю, ты на мою маму походишь, – вздохнул он, отпустил мою руку и продолжил свои поиски.

Я немного удивилась. Кажется, как-то надеялась, что еще не могу быть похожа на маму пятнадцатилетнего мальчика.

– А ты, что тут в машине делаешь? – спросила я, чтобы как-то переключить его внимание.

Кругом совсем стемнело. Он принес с собой фонарик и положил его на твое сиденье. Свет был только от него. С трассы свет сюда практически не доходил. И тут я подумала, что нужно включить фары, чтобы ты мог отыскать дорогу к машине. В это время парень отвлекся и обернулся.

– Что не видишь? Машину обчищаю, – деловито разъяснил мне.

Я рассердилась.

– Ты спятил? – постаралась сохранять самообладание. – Это машина моего друга. Он сейчас вернется, и мы поедем.

– Так это твоя? – он уставился на меня с любопытством, совершенно проигнорировав мое объяснение. – А я-то думал, откуда она сюда попала.

– Да. Наша, – постаралась как можно тверже и решительнее высказаться я. – Роман сейчас вернется, и мы поедем, – разъяснила ситуацию как само собой разумеющийся вариант развития событий.

Я так увлеклась объяснением с ним, ужас оттого, что ты до сих пор не вернулся, на время как-то отступил.

– Ну, на это я бы не очень-то надеялся.

Отвернулся опять к машине. Меня снова острыми коготками окарябал страх. Я тронула его за плечо.

– Что значит, не надеяться? – спросила я.

Парень обернулся.

– А то, что раз до сих пор не вернулся, значит все, – спокойно констатировал он.

Приступ отчаяния у меня внутри защемил сердце почти физической болью.

– Что ты чушь несешь! Он, знаешь, в каких переделках бывал! А тут из леса выбраться. Да и вообще. Пусти. Мне надо огни зажечь. Он, наверное, просто вышел из леса, как и я с другой стороны и теперь в темноте машину найти не может.

Парень с интересом посмотрел на меня и посторонился. Я забралась в машину и странное дело. Прошло, возможно, полчаса, как я ушла, а салон выглядел так, будто в нем неделю никто не бывал. Не то, чтобы пыль там была, нет просто вид какой-то нежилой, как у квартиры, в которую хозяин возвращается только переночевать. Я безнадежно покопалась с фонариком парня на панели управления. Надо было как-то приглядеться, что тут к чему, укоряла я про себя свою несообразительность. Тут парень схватил меня за пояс и стащил с сидения.

– Дай, я что ли посмотрю, – и сунулся на мое место, так, что я не успела возразить.

Через мгновение зажглись передние фары и он, довольно потирая руки, выбрался из машины.

– Хороший агрегат. На раме. Как я всегда мечтал, – удовлетворенно заключил он, хлопнув рукой по переднему колесу.

– Ты-то, что здесь делаешь? – снова задала я вопрос, потому что не представляла, что можно делать в этой местности без машины.

– Я же тебе говорил, – раздосадованный моей несообразительностью, начал объяснять парень.

По-хозяйски достал из-под твоего сиденья тряпку, начал вытирать руки.

– Увидел тут вашу колымагу и решил поглядеть, может, что мне пригодится.

Я как завороженная наблюдала за его руками. Жест мне показался до того знакомым, напомнил о тебе. Снова вернулся страх и вопросы.

– Ты говорил, что мой друг… что он не вернется. Ты что-то знаешь о нем?

– Не о нем, а об этом месте. Я тут живу.

– Здесь? – я даже закашлялась как всегда от волнения. – Но где? Здесь, по-моему, вообще, жить нельзя.

– По-моему, тоже так, – усмехнулся парень. – Но это же никто не спрашивает, где ты можешь жить, а где не можешь. Живешь и все.

– И где ты здесь живешь?

– Сказано тебе здесь и все тут, – отрезал он.

Взглянул на часы. Они почему-то у него были на обеих руках, но он посмотрел на те, что были на правой.

– На левой – не ходят.

Объяснил он, не поднимая головы.

– Пора уже, а то с пастырем столкнемся.

Он выволок с заднего сиденья твой рюкзак, взвалил его на плечо и, не спеша, двинулся в темноту. Остановился.

– Ну, ты идешь что ли? – обратился ко мне. – Я бы на твоем месте не стал здесь один оставаться.