Артур Мусин - Последний Ангел

Инесса:

– Привет. До тебя сложно добраться.

Я:

– Не люблю пускать чужих в свою жизнь. Ты по поводу чего?

Инесса:

– По поводу работы. Есть заказ.

Я:

– Дальше.

Инесса:

– Нужно встретиться, обсудить.

Я:

– Любую работу с компьютером можно обсудить через компьютер.

Инесса:

– Ты не понимаешь. Мне нужно сделать то, о чем по сети не пишут.

Я:

– Звучит заманчиво. И сколько ты заплатишь. И сколько мне дадут лет за это?

Инесса:

– Оплата будет достойной. Все легально, никакого криминала.

Я:

– Звучит слишком заманчиво. Вот так просто такие заказы не предлагают. В чем подвох?

Инесса:

– Встретимся, и все расскажу. Так ты согласен или нет? Я тебя уламывать не буду. Посоветовал тебя нанять хороший человек. Нет – так нет.

Я откидываюсь на спинку кресла и медленными глотками пускаю кофе по организму. Звучит однозначно заманчиво. И дело не в оплате. Такие заказы, как правило, очень полезны с профессиональной точки зрения. Интересные заказы, интересные проблемы, интересные решения. Это работа действительно для души. Я несколько раз набираю сообщение, стираю его и в итоге просто спрашиваю, где и когда можно пересечься.

Инесса:

– Я буду в городе около десяти вечера. Заходи в кафе «Брюгер». Знаешь, где это?

Я:

– Конечно. Как я тебя узнаю?

Инесса:

– Лови фото. Я буду в зеленом платье.

Стоит фотографии занять место на винчестере моего ноутбука, как пользователь Инесса выходит из сети.

Открываю принятый файл. С экрана на меня смотрят блекло-серые глаза на остром лице. Короткие, почти мальчишечьи волосы торчат во все стороны будто бы случайно, однако проглядывается продуманность этой безумной прически. На ее шее клетчатый шарф или платок. Оба уха демонстрируют любовь девушки к пирсингу: пять проколов в левом, девять в правом. Плюс маленькая точка на левой ноздре. Все пространство фотографии занимает лицо. Определить телосложение или рост по этому снимку невозможно.

Маленький участок монитора в правом нижнем углу сообщает точное время, синхронизированное с Интернетом. 16.02. До встречи с заказчиком еще шесть часов.

Быстро скидываю Стилу сообщение, что пошел кушать и вернусь через полчаса.

Создавать кулинарные шедевры нет никакого желания, и я просто кипячу воду и закидываю в нее макароны. Студенческий деликатес – макароны с кетчупом. Пока сушеное тесто варится, засыпаю кофе, включаю аппарат, достаю резаный хлеб. Жизнь потихоньку возвращается в привычную колею. Поем, поиграю – и работать. Вернусь – распечатаю книжку, упаду на кровать и буду читать. Беллетристику, с магией, мечами и драконами. Например, «Некроманта» Антона Трухинина. Давно хотел прочесть.

Сумасшедшая трель дверного звонка подбрасывает меня со стула, больно ударяюсь коленкой о столешницу. Громко ругаясь и проклиная неизвестного за дверью, хромаю в коридор.

Всегда открывал дверь сразу, не смотря в глазок. Но сейчас изменил привычкам. За дверью стоит Аня, моя девушка. И где вся гордость? Как так можно – после ссоры с парнем сначала названивать часами, а потом тащиться к нему в квартиру. Эта кукла с карими глазками и пустой черепной коробкой раздражает меня все больше и больше. Все чаще я невольно сравниваю ее с Оленькой.

Едва успеваю открыть дверь, как она беспардонно вламывается в квартиру и пытается обнять. С трудом избегаю ее тонких рук. Делаю несколько шагов в глубь квартиры. На ее кукольном личике проступают обида и слезы. Она ожидала совсем другого. Мы часто ссорились. Она часто звонила, а если я не брал трубку, приходила ко мне в гости, бросалась на шею, и я, одурманенный ее запахом, нежной кожей и шелковистыми волосами, просто тащил ее в постель.

Аня нервно теребит край клетчатой юбочки, невзначай приподнимая ее выше, чем следовало бы.

– Вик, что случилось? – жалобным голоском спрашивает Аня.

– Ничего не случилось.

– Ты странно себя ведешь.

– Начал наркотики употреблять.

Она долго смотрит на меня большими карими глазами. Пухлые губы несколько раз приоткрываются в попытке выдавить слова.

– Ты шутишь? – наконец выдавливает она из себя.

– Не знаю, какая разница?

– Мне есть разница, Вик! – срывается она в истерику.

На какой-то миг мне становится ее жалко. Всего на секунду. И этой секунды хватает, чтобы ее заплаканное личико коснулось моей футболки, мои руки сомкнулись на ее тонкой талии, губы дотронулись до шеи. Я пропустил миг, когда потерял контроль над собой. Ее туфельки на маленьком каблучке, розовая кофта и салатовая футболка остались в прихожей. Белья на ней не было. Она знала – все так и будет, мелькнула запоздалая мысль, но тут же погасла под давлением гормонов.