Ирина Иванова - Наутилус (сборник рассказов)

ИСэм приступил, большую часть времени он работал один. В прошлой жизни ему нравилось быть одному; после года активной деятельности, очень насыщенной общением и стрессами, побыть одному кайф, и главное – это одиночество запланированное, а еще главнее – оно имеет конец, а тут, на корабле, это состояние длящееся и длящееся, никаких вертолетов, самолетов не летает, другие люди сюда не добредают. Ощущается некая странность спасения – да, помог найти Женщину, да – кормят, но сейчас существование какое-то безыдейное – астронавтом его не возьмут, единственное, что приходит на ум, это оставят сторожем медицинского блока, тогда точно найдет спирт.

Работая над сборкой детского отделения, у Сэм начал размышлять над планом дальнейшей жизни – искать людей. Этот чудный и слаженный коллектив не его компания, он хочет с кем-то поругаться, пофлиртовать (только здесь ощутил, как это приятно – иметь дело с нормальными женщинами) , поволноваться из-за котировок акций, из-за болезни друга и прочее. Пусть сейчас в мире как-то не так, но это хоть какие-то изменения, а тут ничего, только подготовка к полету.

Капитан в благодарность за спасение Клэр отдал Сэму старую бронированную машину и скафандр, разрешил раз в три дня покидать территорию на пять – шесть часов, настолько хватит зарядки БЭМа (бронированного электромобиля).

Воодушевленный Сэм с помощью инженеров научился делать радиомаячки, на корпус которых прикреплял записку о своем местонахождении.

Вот теперь, когда появилась цель, жизнь стала веселей и интересней. Во-первых – маяки надо расставить, во-вторых – их надо периодически подзаряжать – все же дело, все же движуха…

За пару недель Сэм объехал все близлежащие населенные пункты – везде пусто. Щемящее чувство ностальгии по прошедшей жизни настигло его в городке, где он проходил практику, знакомые улицы и фасады домов вышибли из него скупые слезы.

Господи, сейчас бы все вернуть, – шмыгал он, – я бы, наверное, пригласил Кэт в ресторан, она давно мне улыбалась, и теперь точно не упустил бы момент, расширил и углубил бы знакомство. Да, съездил бы к брату, ну, позвонил бы точно… ммм, сколько мы не виделись, лет шесть или семь, надеюсь, он с семьей в безопасности. Да-а-а, пить бы перестал, сколько времени на это ушло. Точно, винный отдел в магазине на углу, точно-точно, там был мой любимый вискарь, надеюсь, его не разграбили…

Его охватила вселенская радость – точно, как он раньше не подумал о магазинах, там есть алкоголь. Вот в них-то он и будет заезжать ставить маячки.

Даже если радиоактивный алкоголь, то медики с корабля очистят. Меня же почистили, а говорят, грязный-грязный был. Хитрая у них там техника, секретная, наверно, в космосе всякое может быть, вот и скомплектовали всевозможным, а случилось здесь, зато проверили – работает. Теперь проверим, чистит ли вискарь.

И магазин был, и виски был – Сэм был счастлив и поставил два последних маячка возле кассы и уехал.

В этот город он вернулся через месяц подзарядить маячки и увидел странное: вместо второго маячка лежала записка, написанная человеком, вернее ребенком начальной школы.

«Кати, пять лет, и я, Софи, десять лет, живем в подвале 14 авеню. Спасите нас тоже. Спасибо. Софи».

Дети, Боже, их оставили, и уже месяца четыре или пять одни. Одичали, наверное…

Софи не написала номер дома, где искать, в каком подвале. Сэм решил ездить по 14 авеню и сигналить, должны услышать. Он ехал медленно по улице и сигналил, он проехал всю улицу, и никто не вышел, развернувшись, он увидел, что из окошка первого этажа второго дома высунута палка с платком, она еле-еле колышется – туда, туда, скорее туда.

Двери были все открыты, в коридоре, облокотившись на косяк двери, стояла худая-худая девочка, она рукой звал Сэма к себе. Потом она отошла вглубь комнаты; зайдя туда, Сэм увидел еще одну девочку, лежащую на кровати, она еле-еле помахала рукой, почти прозрачная, худая. Говорить не надо было. Сэм взял Кати на руки, Софи поплелась сама, ухватившись за какой-то шнурок или пояс на скафандре.

В машине была чистая вода, Сэм напоил детей, и они стали гораздо веселее.

Быстрее в медчасть, ладно, он старый, и жизнь почти прошла, а дети, как их могли оставить…

Теперь его мысль искать людей приобрела явственное выражения – искать выживших людей, ведь некоторые могли вообще не поехать, а закрыться в подвале, охранять добро или умирать – дак дома, а судя по состоянию детей, не так уж им долго и осталось жить.