Алексей Митрофанов - Игрушечный калейдоскоп. Дюжина современных рассказов

Выпитое, между тем, начало действовать и на Кирилла. Накануне он не выспался (Кашемир маялся животом, сожрав большой пакет сырых пельменей), в комнате было душновато, речь клоуна становилась все более скучной и однотонной. Низкий поролоновый диван, опять же, не способствовал предельной концентрации внимания. Словом, Кирилл позорно задремал, даже глаза прикрыл, продемонстрировав тем самым полную профнепригодность.

К счастью, заказчик был так увлечен рассказом о своей судьбе, что не успел зафиксировать этот постыдный конфуз. В дверь зазвонили вовремя, дверной звонок у клоуна был дешев и сердит, а пробуждение, соответственно, тревожно – дескать, где я? Ужас от звонка сменился ужасом от вида самого Косынкина – он, впитав в себя немалое количество спиртного, успел переодеться в клоунский костюм и даже наложить какое-то подобие грима. По всей видимости, это был костюм из прославленной чапаевской репризы – циклопические бутафорские груди, юбка выше колена, чулки в сеточку, кривой алый рот, рыжий парик и пролетарская косынка. От такого смелого прочтения образа Анки-пулеметчицы шла кругом голова.

– Я сейчас открою, – пробормотал Кирилл, чтобы не видеть этот кошмар, и поплелся в прихожую.

* * *

– Здравствуйте. Аркадий Николаевич дома? – спросил подтянутый мужчина лет сорока, с хвостиком. Лицо его покрывал густой загар, который не получишь ни в московских соляриях, ни на средиземноморских курортах. Неудивительно – ведь это был Олег Заяц, в прошлом отважный путешественник и ученый профессор-африканист.

– Да, – проходите, пожалуйста, – посторонился Кирилл.

Заяц вошел в «зал», увидел Косынкина в сценическом костюме, ни слова не говоря, схватил пепельницу и со всей силы швырнул ее в клоуна. Следом за пепельницей в него полетела недопитая бутылка водки и рожок для натягивания обуви, не в добрый час оказавшийся на телевизоре. Взгляд африканиста сделался безумным. Казалось, он вообще не понимает, что творит.

Впрочем, именно так оно и было. Уйдя по безденежью из института Азии и Африки, Олег решил демонстрировать жителям Архангельска живых крокодилов, но потерпел такое сокрушительное фиаско, что долго потом восстанавливался в архангельской больнице. А потом и в Анапе, в военном санатории «Десантник», куда его устроила боевая подруга Полинчик, в прошлом такая же африканистка, а теперь – выскопоставленная сотрудница одной из силовых структур.

Помыкавшись некоторое время без работы, отважный путешественник устроился коллектором в одно из многочисленных бюро по выбиванию долгов. Он не учел возможные последствия той неприятности, которая с ним приключилась в негостеприимном городе Архангельске, где его отнюдь не шуточно побили.

Больше всего у Зайца пострадала голова. Время от времени она болела, но не это главное. Вдруг обострилось множество латентных заболеваний, которые до этого и вовсе не давали о себе знать. Одним из них была коулрофобия – боязнь клоунов. Но сам Заяц об этом пока что не знал. Это был первый припадок экзотического недуга. Видимо, когда-то в детстве отважного африканиста клоун напугал. Случай успешно позабылся, а теперь вот вылезло. Привет, так сказать, из Архангельска.

Дело в том, что коулрофобия проявляется у всех по-разному. Кто-то может войти в ступор, в ужасе замереть, одеревенеть, побледнеть, покрыться нездоровой испариной, и так и стоять. Кто-то убегает, в угол прячется. А у некоторых коулрофобов, наоборот, возникает неконтролируемый прилив агрессии. Именно таким страдальцем оказался Заяц. Хотя еще вопрос – кто именно страдалец.

От пепельницы клоун увернулся. Она угодила в стеклянную дверцу буфета. Дверца разбилась с благородным звоном, внутри буфета тоже что-то звякнуло, а стол, и без того не отличавшийся роскошеством, сделался и вовсе омерзителен – его покрыл ровный слой пепла и окурков. Бутылка водки угодила в стену и разбилась, оставив на обоях некрасивое пятно. Зато обувной рожок угодил господину Косынкину прямо в лоб – несмотря на богатый цирковой опыт, годы брали свое, и долго уворачиваться от летающих предметов было все же утомительно. Тем более, когда эти предметы направляются верной рукой бывалого путешественника.

Кирилл, будучи от природы наделенным аналитическим умом и умудренным историческим образованием, поступил в соответствии со старой русской мудростью: «двое дерутся – третий не мешай», и в две секунды спрятался на кухне, бросив своего клиента в более чем очевидной беде. Поступок, вообще говоря, некрасивый, но позволяющий сохранить здоровье, и без того изрядно потраченное неумеренным употреблением бодрящих напитков. К тому же он не знал подробностей – ни про недуг Зайца, ни про долги Косынкина, ни про то, что Заяц заявился по душу Косынкина как раз из-за этих долгов. Клоун знал про долги, о цели странного визита даже не догадывался (все-таки коллекторы ведут себя хотя и агрессивно, но совсем иначе), о заболевании визитера ничего не знал. Заяц знал про долги, но до поры до времени ничего не знал про свой недуг. Словом, полнотой информации из всей этой троицы не владел никто.